«Текущий момент» с Виктором Шендеровичем - ЭХО,"Собчак говорит: «Я сделала всё, о чем договаривались, чтобы их не посадили». Она не говорит: «Вы не по закону», она говорит: «Вы не по понятиям». А ей с НТВ отвечают: «А мы решаем, что по понятиям». В изменившихся уже политических обстоятельствах, когда Ксения Анатольевна сделала всё что могла для дяди Володи, решено скормить этот жирный кусок люмпенам…",«Текущий момент» с Виктором Шендеровичем - ЭХО,https://echofm.online/programs/tekushhij-moment/tekushhij-moment-s-viktorom-shenderovichem,2024-02-15 05:49:34 -0500
"«Путин отобрал у меня свободу, но моя Россия будет свободной…» — политзаключенный Алексей Горинов на обложке итальянской газеты Il Dubbio - ЭХО","«Путин отобрал у меня свободу, но моя Россия будет свободной…» — политзаключенный Алексей Горинов на обложке итальянской газеты Il Dubbio Обложка дня 15 февраля 2024, 12:16 98 8 1 «Это самый трудный период для моей страны с 1991 года. Не имея демократических традиций, опыта демократии, ни одного поколения граждан, ранее живших в условиях демократии, Россия попала в некую историческую ловушку. Несколько европейских стран, включая Италию, пережили аналогичную фазу. Но преодолев свое “неудобное прошлое”, они впоследствии стали свободными и демократическими государствами с экономикой, основанной на конкуренции и частной собственности, в которых по-настоящему соблюдаются права и свободы человека. В общем, эта ситуация дает надежду и России»","«Путин отобрал у меня свободу, но моя Россия будет свободной…» — политзаключенный Алексей Горинов на обложке итальянской газеты Il Dubbio - ЭХО",https://echofm.online/oblozhka-dnya/putin-otobral-u-menya-svobodu-no-moya-rossiya-budet-svobodnoj-politzaklyuchennyj-aleksej-gorinov-na-oblozhke-italyanskoj-gazety-il-dubbio,2024-02-15 05:50:01 -0500
"Вчера говорил с Дмитрием Крымовым. Он,... - Sergey Nikolaevich | Facebook","Вчера говорил с Дмитрием Крымовым. Он, конечно, абсолютный трудоголик. Не успела отшуметь недавняя премьера «Питер Пэн. Синдром» в Латвийском Национальном театре, а он уже репетирует новый спектакль в Клайпеде про К.С. Станиславского и Михаила Чехова по собственной пьесе. На май намечена премьера. А там не за горами и новый его спектакль «Записки сумасшедших» с Чулпан Хаматовой и Максимом Сухановым… В этом смысле Дима очень похож на своего отца Анатолия Васильевича Эфроса, который больше всего боялся, что ему не надо будет идти утром репетировать. У его сына, к счастью, работа, есть. И ее по-прежнему много. Они только успевают вместе с Инной переезжать «с квартиры на квартиру», как на одноименной картине Василия Перова. Что делать? Такова нынешняя жизнь. Вот небольшие фрагменты из нашей беседы для СПЕКТР-Press сразу после «Питера Пэна». - Какие-то темы тянутся слишком давно. Я не уверен, что это хорошо. Наверное, лучше и как-то чище вариант непосредственного рождения новой идеи. Но мне почему-то очень жалко было бросать моего Питера Пэна. Таких тем остается все меньше и меньше. Их почти не осталось из моего старого запаса. Знаешь, как рюкзачок с сухарями, взятыми из дома. Или нужны какие-то новые деньги, чтобы покупать местные продукты. Или голодать. В общем, сухари мои заканчиваются. Жаль их было не доесть. Признаюсь, сухарь «Питер Пэн» я съел с удовольствием. Сел на пенек, открыл рюкзачок, расстелил салфеточку... - Я очень начинаю нервничать, когда задевают Пушкина. Последний раз, когда эта тема возникла, вдруг понял, что не нахожу нужных слов. Потому что те ответы, которые появляются у меня в голове, либо глупо-многословные, либо, как теперь говорят, «имперские», либо очевидно оскорбительные. Надо, конечно, постараться отвечать с юмором. Но такой ответ пока я для себя не нашел. Кому принадлежит Пушкин? С недавнего времени я решил, что он мой. Точнее, мой тоже. Я зачем-то постоянно вникаю в его дела, находя в этом огромное удовольствие и одновременно некую необходимую помощь. Вот почему, когда от меня хотят его оторвать, у меня возникает ощущение, что хотят оторвать от меня какой-то кусок ноги, руки. Не говоря уже про сердце и душу. Когда его обижают, мне делается нехорошо. Не помню, чтобы так я это чувствовал, когда был юный, и даже став взрослее. Ощущение это приходит позже. Когда его судьба и все его дела становятся как бы частью тебя. Для меня все, что с ним связано, это какой-то урок. Кажется, Ахматова сказала, что Пушкин дал урок всем русским мужчинам, как следует себя вести с царем, с женой, с деньгами, с долгом, с честью, со смертью… Я в Москве делал спектакль про Пушкина, а потом стал делать спектакль про Гоголя. И почему-то спектакль про Гоголя стал спектаклем наполовину про Пушкина. И в Нью-Йорке тоже. И вот сейчас в Риге. - Почему Станиславский вернулся, и что он потом вытерпел, я не могу себе представить. На самом деле это какая-то святость на грани юродства. Я летопись его жизни, составленную Ириной Виноградской, очень внимательно читал. Помню даже день, когда он писал не то Ежову, не то Ягоде, просил за своих престарелых родственников, отбывавших срок на Соловках в лагере, а потом шел репетировать и заниматься своей системой… Но я не понимаю, как это возможно! И этот его МХАТ, который так изменился. И отношения с Немировичем, с которым он не разговаривал годами. Я не знаю. Я сказал тебе эти три слова. И между ними где-то Станиславский. Михаил Чехов для меня более понятен. Хотя, конечно, он не так свят, не такой праведник. Когда начинаешь на эти темы говорить, то невольно запутываешься. Можно было так, и можно сяк… Только такие, как Станиславский, редко выживали, или оставались художниками. Хотя моя мама писала диссертацию про его поздние работы и находила их достойными звания режиссера и Станиславского. Но вот что интересно, до 1917 года я читал эту летопись его жизни и творчества взахлеб. Просто проглотил. И вдруг с 1917 года я понял, что уже не так стремлюсь открыть эту книгу в любую свободную минуту. Какой-то возник внутренний ступор. Я спросил Смелянского, почему так. Все понятно, ответил мудрый Анатолий Миронович, потому что с 1917 году Станиславский умер. Идет процесс медленного умирания. Вот и все. - Вернуться Всеволода Мейерхольда в СССР в 1930 году уговорила Зинаида Райх. Есть свидетельство Михаила Чехова. У них была встреча втроем в Берлине. Чехов прямо их спросил: «Вы понимаете, куда вы едете?» Райх подняла крик, ты антисоветчик ну т.д. Сева не слушай ничего! В случае со Станиславским вряд ли его жена Мария Петровна Лилина могла так уж повлиять на его решение. Он хотел этого сам. - Я часто думаю о судьбе моих родителей. Очень важно, когда и где ты родился. Мой отец родился при советской власти, и его не стало при советской власти. Другой жизни он просто не знал. А когда в Америке после триумфальной «Женитьбы» его пригласили в тур по стране, просто в виде жеста гостеприимства и благодарности, он сказал: нет, нет, что вы, мне надо домой. Он хотел поскорее вернуться к своей маме, к своим актерам, которые его тут же и прижучили. Папа рвался рассказать им, как он поставил «Женитьбу» и устроить лекцию со слайдами, а почти никто из них не пришел. Но все дело в том, что он не знал другой жизни.","Вчера говорил с Дмитрием Крымовым. Он,... - Sergey Nikolaevich | Facebook",https://www.facebook.com/sergey.nikolaevich.96/posts/pfbid02VSvaKXk2yJddVzqHUThC2XAJ3kSjRUXLBHfM2UeasyL2yWDKyQhSe2jFCGDvPWS3l,2024-02-15 05:57:59 -0500