Этот софт уже вшит в наше железо - ЭХО,"почему среднестатистический русский обыватель так полюбил войну? Попробуем вынести за скобки производные от диктатуры (на мой взгляд, их, как минимум, три): -конформизм, продиктованный страхом и привычкой, -влияние государственной пропаганды, которая является, конечно же, всепроникающей, а не действует только на маргинальные слои населения, -заинтересованность в экономическом протекционизме и милитаризации бюджета, которая существует у значимой части общества, ставшего бенефициаром либо перераспределения бюджетных средств, либо снижения уровня конкуренции на внутреннем рынке (видимо, доля таких бенефициаров все-таки превышает долю тех, кто проиграл от «выпиливания» из мировой экономической системы). Останется ли после этого что-то или на этом все? Вопрос не праздный. Если больше ничего нет, то устранение диктатуры должно положить конец войне, а вот если там еще что-то есть, то так просто вопрос не решится. На мой взгляд – есть, и немало. Это вполне реальные ментальные и эмоциональные «скрепы» массового сознания, которые существуют как «предустановленный софт» русской власти. Нравится нам этот софт или не нравится, но он уже вшит в это «железо», и оно продается только в комплекте с ним. Так что любые политические «приложения», которые будут разрабатываться под «русский проект», должны учитывать особенности этой операционной системы. Иначе, как бы ни были хороши приложения сами по себе, они нормально не заработают, будут постоянно глючить, и в конце концов все снова закончится полной перезагрузкой. К числу этих скреп я бы отнес: -ориентацию на силу, а не на право, в самом широком ее понимании, уважение исключительно к силе, своего рода культ силы; -привычка к самодостаточности, сопротивление любой, даже самой привлекательной идее, которая предполагает «подсоединение» к чему-то «потустороннему»; -определенный эмоциональный склад личности, который я, чтобы никого не обидеть, обозначил бы как «несентиментальность» (который Горький в своей известной статье о русском народе обозначал как «практицизм»). Всё это вместе и есть та база, которая делает «путинизм» и все родственные ему политические системы столь живучими в России. Если кто-то думает, что вышибить их можно, просто предложив обществу свободу и европейские либеральные ценности, то он, скорее всего, сильно ошибается. По крайней мере, опыт последних сорока лет говорит об обратном. Свобода в России приживется только тогда, когда русский обыватель почувствует в ней практическую потребность в контексте описанных выше его ментальных особенностей. Тому, кто в будущем решится снова поставить на эту лошадь, придется соблазнять русское общество не тем, насколько хороша свобода, а тем, как именно свобода даст ему то ощущение своей силы, независимости и пользы, к которым оно подсознательно стремится. К сожалению, осуществить эту привязку гораздо сложнее, чем просто рассказать, как прекрасна свобода и как ужасна война.",Этот софт уже вшит в наше железо - ЭХО,https://echofm.online/opinions/etot-soft-uzhe-vshit-v-nashe-zhelezo?utm_source=src_facebook&fbclid=IwAR2RxIGZO31Gs2UBzcOrLny-KgMD7d_L4UU4whsWfcJLDo71HjNh3EYqKKs,2023-03-16 10:26:13 -0400
Facebook,"Важное исследование Лаборатории публичной социологии о том, как меняется отношение россиян к войне. Советую прочитать. ""Вот наши выводы. Взгляд на войну не меняется радикально — ее сторонники не становятся ее противниками, и наоборот. В то же время люди, еще вчера аполитичные, стремительно осваивают военно-политическую реальность, в результате чего их восприятие войны оказывается неустойчивым, подвижным, его оттенки постоянно меняются, и не в какую-то одну сторону, а в разных направлениях (а нередко — в разных направлениях одновременно). Кажется, что в этом наблюдении есть парадокс. Однако в обществе, где политика (а тем более геополитика) не является частью жизни подавляющего большинства людей, не может быть «твердых позиций» по отношению к вдруг вспыхнувшим геополитическим конфликтам. В этом смысле отсутствие радикальных изменений в восприятии войны (когда убежденные сторонники становятся убежденным противниками, и наоборот) и «неустойчивость», подвижность восприятия войны — это две стороны одной медали. Чтобы менять убеждения на противоположные, нужно, как минимум, быть убежденными в чем-то, иметь консистентные взгляды. Но их у большинства наших информантов нет. Это значит, у большинства наших информантов (и, как можно смело предположить, у большинства россиян) восприятие войны одновременно «неуверенное» (не позволяющее им стать однозначными противниками или сторонниками «спецоперации», в том числе менять взгляды радикально) и «неустойчивое», противоречивое, подвижное: оно может сдвигаться в одну или в другую сторону в зависимости от обстоятельств. Какие обстоятельства каким изменениям способствуют — этот вопрос еще предстоит изучить"".",Facebook,https://www.facebook.com/misha.kozyrev/posts/pfbid027GZuHCztSCoNYkQvcSS7tVPUxGY1BBMdWnR32tSxN2qwbffBauKZp5BnPWvJCRZql,2023-03-16 10:26:44 -0400