Из последнего слова Альберта Шпеера на... - Natalia Gevorkyan | Facebook,"Из последнего слова Альберта Шпеера на Нюрнбергском процессе: ""С помощью таких технических средств, как радио и громкоговорители, у восьмидесяти миллионов людей было отнято самостоятельное мышление., они были подчинены воле одного человека. ... Совершенные в эти годы чудовищные преступления объяснялись не только индивидуальными свойствами Гитлера, они приобрели такой масштаб еще и потому, что Гитлер широко использовал самые современные технические средства. Военная техника через пять-десять лет даст возможность проводить обстрел одного континента с другого при помощи ракет с абсолютной точностью попадания...Такая ракета, которая будет действовать силой расщепления атома и обслуживаться, может быть, всего десятью лицами, может уничтожить в Нью-Йорке в течение нескольких секунды миллионы людей...Как бывший министр высокоразвитой промышленности, я считаю своим последним долгом заявить: новая мировая война закончится уничтожением человеческой культуры и цивилизации. Ничто не может задержать развития техники и науки и помешать им завершить свое дело уничтожением людей, которое начато в таких страшных формах во время этой войны. Поэтому этот процесс должен способствовать тому, чтобы в будущем предотвратить опустошительные войны и заложить основы для мирного сожительства народов"".",Из последнего слова Альберта Шпеера на... - Natalia Gevorkyan | Facebook,https://www.facebook.com/natalia.gevorkyan/posts/pfbid02c5yQYU4TzDJmYa8H68Ch65defr8wwRcSPV7hFTQqStGksKuS4ck8vQPfD91sHkQHl,2023-06-19 08:31:23 -0400
Андрей Никулин - Проблема нынешней реинкарнации... | Facebook,"Проблема нынешней реинкарнации советско-американского противостояния в том, что ""московский блок"" уменьшился на порядок и вместо достаточно развитых восточноевропейских государств и ряда азиатских и африканских сателлитов представляет теперь пародию на самого себя. А значит исход игры на выживание между сторонами предопределен. В Кремле могут фантазировать насчет асимметричных мер, асимметричного же оружия, чудесных способов победы или резкого отыгрыша экономического, научного и культурного разрыва - не зря так усилились в последнее время краснобаи и шарлатаны, но исход будет одним, прежним. И, кстати, стало понятно даже для заторможенных, чем живет дедушка - мечтою о победе в прошлой, проигранной уже один раз холодной войне, о переписывании истории, по-этому и пытается постоянно и бессознательно вернуться в блаженные 70-е, правда уже без генсека и коллективного руководства, только с Царем в Кремле и без царя в голове.",Андрей Никулин - Проблема нынешней реинкарнации... | Facebook,https://www.facebook.com/andrej.aleksandrovic.14/posts/pfbid03S41R2M3dgmEKHPm8W4mar2e82XUdXCjAXsv3nHaYXMtasDT14SzpzUvNSJoLU4cl,2023-06-19 08:31:55 -0400
"БЫЛО МУЧИТЕЛЬНО СТЫДНО ПРИЗНАТЬ, ЧТО НАШИМ... - Николай Подосокорский | Facebook","БЫЛО МУЧИТЕЛЬНО СТЫДНО ПРИЗНАТЬ, ЧТО НАШИМ КУМИРОМ СТАЛ ПРОСТО ЛОВКИЙ НЕГОДЯЙ, БЕССОВЕСТНЫЙ, ЖЕСТОКИЙ ВЛАСТОЛЮБЕЦ, ТИПОЛОГИЧЕСКИ ПОДОБНЫЙ БЛАТНЫМ ""ПАХАНАМ"", КОТОРЫХ МЫ ВСТРЕЧАЛИ В ТЮРЬМАХ И ЛАГЕРЯХ 26 лет назад умер Лев Зиновьевич Копелев (1912-1997), русский писатель, литературовед, критик, правозащитник, политзаключенный в 1945-1954 годах. Напомню фрагмент из книги его воспоминаний ""Утоли моя печали"" (Ex libris: Слово, 1991). ""За девять с половиной арестантских лет я испытал и узнал не меньше, если не больше, чем за годы фронта. Новый опыт рождал новые мысли и трудные, часто неразрешимые сомнения. Но я упрямо верил, хотел верить, что жестокие подлости и тупое бездушие наших органов госбезопасности ,,прокуроров, судей, тюремных и лагерных чинов так же, как вся беззастенчивая ложь нашей печати, казенной пропаганды и казенной литературы, — это лишь противоестественные, противозаконные извращения. Ведь я знал, что вопреки всему этому есть люди, которые, как и я, безоговорочно любят нашу страну — исстрадавшуюся, больную, загаженную и все же самую великую, самую праведную и самую прекрасную страну земли. И я хотел быть с ними и надеялся, что, укрепленный новым опытом, вернусь в строй прежних товарищей, снова буду одним из МЫ... Прошло более десяти лет, пока я убедился, что уже не способен шагать ни в каком строю... От старых идолов и старых идеалов я освобождался медленно, трудно и непоследовательно. К началу шестидесятых годов я стал понимать, что сталинская политика была порочна не только в частных, тактических ""ошибках и перегибах"", но вся целиком от начала до конца, что и его тактика, и его стратегия противоречили не только нравственным законам человечности, но и принципам социализма и собственно исторической необходимости. Однако еще и после этого я верил в благотворность и величие Октябрьской революции, в незыблемую справедливость основных положений марксизма-ленинизма. А Сталина считал хотя и жестоким реакционером, но все же выдающимся государственным деятелем; не хотел даже сравнивать его с пигмеями Гитлером и Муссолини. Хрущевские обличения культа личности взбудоражили, побуждали размышлять не только о прошлом и вызывали желание участвовать в новой общественной жизни. Но я считал их поверхностными, пристрастными, никак не марксистскими и просто непоследовательными. Сваливая на одного Сталина всю ответственность за прошлые беды, катастрофы и преступления, Хрущев то чрезвычайно преувеличивал его роль, то, напротив, карикатурно принижал. В те дни я стал перечитывать стенограммы партийных съездов, сочинения Плеханова, Ленина, Бухарина, Сталина, Постышева и др. Впервые читал некоторые мемуары, старые и новые издания документов. И сопоставлял прочитанное и запомненное с тем, что узнал позднее, со всем, что происходило в мире. Так я пришел к убеждению, что вождь, который самовластно правил нашим государством целую четверть века — раболепно восхваляемый, вдохновенно воспетый, почти обожествленный, — не был ни гением, не демоническим титаном, подобным Цезарю, Петру Великому или Наполеону, не обладал никакими сверхчеловеческими свойствами... Сперва было мучительно стыдно признать, что нашим кумиром стал просто ловкий негодяй, бессовестный, жестокий властолюбец, типологически подобный блатным ""паханам"", которых мы встречали в тюрьмах и лагерях. (Панин, Солженицын и некоторые другие мои приятели-зеки поняли это значительно раньше меня.) Такие властительные преступники известны с древности (Ирод, Калигула, Шемяка). В нашем столетии они особенно многочисленны и разнообразны: Муссолини, Гитлер, Аль Капоне, Сталин, Иди Амин, Пол Пот, Бокасса, Хомейни, „пастор"" Джонс и др. О каждом из них можно сказать: „Он вовсе не был велик, он только совершал величайшие злодейства"". (Брехт говорил это, имея в виду Сталина.) Конечно, ему были присущи известные дарования: отличная память, сметливый рассудок (именно рассудок, а не разум) и недюжинные актерские способности. Именно те качества, которые необходимы профессиональным уголовникам, провокаторам, придворным интриганам. Он умел внушать доверие, дурачить, даже очаровывать и весьма умных, проницательных собеседников — Барбюса, Фейхтвангера, Черчилля, Эйзенштейна; умел стравливать друг с другом своих действительных и воображаемых соперников. Он быстро соображал, умел „мудро"" молчать или произнести несколько дельных слов, когда речь шла о неизвестных ему предметах, а заранее подготовившись, удивлял специалистов неожиданной осведомленностью... Но духовно он был бесплоден. Ему удавалось только упрощать — огрублять чужие мысли, пересказывать их канцелярски-протокольным и семинаристски-катехизисным языком своих брошюр и докладов. В плагиатах и в подражании, в лицедействе, — не художественном, артистичном, а „бытовом"", практическом, — он бывал, пожалуй, даже талантлив. Он успешно притворялся то прямодушным скромным рядовым бойцом партии — „чудесным грузином"", полюбившимся Ленину, то грубовато-истовым апостолом великого мессии — Ильича. Позднее он искусно сыграл роль демократического вожака-аппаратчика, близкого рядовым партийцам и потому чуждого высокомерным вождям — интеллигентам; и так добрался до главной роли рачительного хозяина партии и государства — всеведущего мудрого народолюбца... Подобно карлику Цахесу из сказки Гофмана, он обрел магическую способность приписывать себе чужие достижени