что в коммент он не влезет. Сначала про контекст, в котором происходит этот концерт. Триста тыщ мужиков: в этот момент уезжают из страны Рокеры-бунтари: а) уехали из страны б) поехали в z-туры в) молчат. Иваси: выходят на сцену двухтысячника в Москве с песнями и разговорами, в которых, например, сообщают, что их коллега из Всенауки мог бы сейчас сидеть в этом зале, но сидит в тюрьме, потому что выходил на митинг против (тут слово, которое гуриев не произносит, даже сидя в Берлине, потому что ну, не очень хочется ехать шить варежки) Гуриев: меня потрясло восхищение песней «Мы не нули». Как это мы (и я тоже) не нули? Реально? У меня тут сильный диссонанс. Кажется, им сильно не хватает рефлексии. Ну, давайте рефлексировать. Я буду говорить не о вкусах, а только об этом диссонансе. И о том, почему у меня его нет. Давайте посмотрим на картинку моими глазами. Вот стоят на сцене два мужика с гитарами, один москвич, другой уроженец Запорожья. Их дуэт распался 20 лет назад, но сейчас они снова объединились для того, чтобы выйти и обозначить свою позицию. Вслух. В Москве. По мне, для того, чтобы это сделать, нужна не «рефлексия», а стальные яйца. Ну то есть, воля и мужество. Этим сейчас отличаются, к сожалению, действительно единицы. Иваси так себя ощущают, так поступают – и об этом же поют. У них и до этого концерта, в общем, было множество причин ощущать себя не нулями, и я назову только Норд-Ост. То, что по ним дважды проехался каток, нулями их не делает ни разу. Они сделали всё, что могли, с тем, что имели – и 26-го поступили точно так же. Полная конгруэнтность мысли и действия. Никакого диссонанса. Теперь попробую посмотреть на картинку глазами гуриева. Сидят в центре москвы две тысячи лузеров, которые всё проебали, и вместе поют о том, что они не нули. Что у этих людей с мозгами, какой ментальной гимнастикой они пользуются? И про гимнастику прямо интересное. Потому что она у нас действительно разная. Есть такая известная молитва «Господи, дай мне душевный покой – принимать то, чего я не могу изменить, мужество изменять то, что могу, и мудрость – всегда отличать одно от другого». Не скажу за Ивасей, но я всю жизнь стараюсь следить за этим различением. Потому что если за ним не следить, то получается, что я всемогуща и отвечаю за всё, вообще всё – например, за то, чтобы изменить страну. И если я (вместе со своим поколением) страну не изменила – тогда пропало всё, вообще всё. Тогда я полный ноль, никакого права на самоуважение не имею, и всё, что мне остаётся по жизни – это плавать в чане с кислотой стыда и вины, пока смерть не разлучит нас. И пытаться что-то делать дальше - ну, бессмысленно, потому что всё тлен. И можно ничего не делать, а все, кто ещё пытаются шевелиться, будут сильно раздражать. Этот элемент ментальной гимнастики называется «генерализация». Всё или ничего. Про стиль объяснений, основанный на негативных генерализациях, давным-давно прекрасно написал Мартин Селигман (тот, который стрекал собачек током и плакал), не буду его пересказывать. Важно то, что из точки «я плохой Бэтмен, который должен был всех спасти – и не спас» не видно, что страной руководил вообще-то не я, а совсем другие ребята. Не видно, что ответственность есть только там, где была свобода выбора и возможность принимать решения – и не мы принимали решения, которые привели туда, где мы все сейчас находимся, к огромному сожалению. Мы пытались на это повлиять? Пытались. Получилось у нас? Нет. И не могло получиться. Как не получилось в Беларуси, несмотря на их беспримерные усилия. Для того, чтобы система изменилась, должны сложиться определенные условия, ещё дедушка Ленин про них писал (а дедушка знал своё дело, у него-то всё как раз получилось). А условий этих не было. Пока что. Обесценивает это наши попытки? Делает ли это нас нулями? Владимир говорит «да», я отвечаю «нет». Это разные оптики – «отличаю одно от другого и меняю то, что могу» и «отвечаю за всё и всё проебал». И из них следуют разные паттерны действий. Как примерно у Кенги и ослика Иа. Кенга каждый вечер купает Крошку Ру, хотя знает, что потом он опять упадет в песок и измажется, а ослик просто стоит над своим отражением и говорит «душераздирающее зрелище». Уметь отличать одно от другого – это про скучные, взрослые вещи, которые, кстати, так блестяще объясняет Шульман: вот здесь я могу систему потыкать палочкой – а вот здесь уже не получится. (Или Шульман тоже ноль? Здесь уже у меня немножко диссонанс, в том смысле, что зачем тогда брать у нее интервью) Там, где мы отличаем одно от другого, находится точка контакта с реальностью и согласие с неприятной истиной: да, не всё в этом мире зависит от меня. Но что-то зависит. И в этой точке уже невозможно сказать «не очень важно, пытались мы или нет». Да важно это! Если выйти из тумана «смутно описанной социальной общности», то важно каждое личное решение и каждое личное усилие. Вот моя зона ответственности, вот здесь я сделал то, что мог, и тогда у меня есть самоуважение. Я не ноль. И усилия других я буду уважать, а не обесценивать. И тогда, если кто-то в конце сентября собрал в Москве 2000 человек и на два часа сделал так, чтобы им захотелось жить дальше – я увижу не нули, а единицы: две тысячи живых людей, которым тоже очень больно от происходящего. Из своей оптики я вижу, что нас это объединяет. Несмотря на то, что мы любим очень разную музыку. В любом случае, спасибо Владимиру за пост, более элегантного способа поднять просмотры и не придумаешь.",Facebook,https://www.facebook.com/irina.bogushevskaya/posts/pfbid0K3A7NtWkM4a3dzDLU84yjVv62i2RegBgaoAvPYEZikaN5EVwLs8C3y2GRaWYbTBsl,2022-10-18 07:57:18 -0400