Facebook,"О козлах и баранах Наверное, вряд ли кого удивит предположение, что режим в России воспринимает народ как стадо баранов. Но редко когда официальный представитель власти говорит это вслух, откровенно. Михаил Леонтьев, штатный кремлевский пропагандист и советник Сечина по пиару, наконец, не выдержал и высказал то, что у всех его начальников и его самого на уме. Причем в эфире государственной же радиостанции Вести.фм. «Бараны без пастуха и желательно собаки не пасутся. У нас есть государственная власть, законно избранная и легитимная, она обязана обеспечить, грубо говоря, здоровье баранов вне зависимости от их воли и сознания. Потому что она отвечает за поголовье», - объявил народу РФ официальный представитель «Роснефти». Граждане? Такой термин совсем не знаком подручному пастуха. Высказал Леонтьев и официальную позицию власти в отношении задач правоохранительных органов и судебной системы: «У вас есть правоохранительные органы. Это преступление. Вы можете там десять статей уголовного кодекса этим людям присобачить. Трех-четырех поймать, а остальные просто обкакаются на месте. Дать им там лет по 90». При этом предложение, как наладить вакцинацию в России от советника Сечина поступило за пределами уголовного кодекса, но кого в России это волнует? «Нужно было просто ловить и колоть. Два удара по башке, обездвижил, уколол – и все. Ну, баран же», - достаточно однозначный призыв, однако. В общем, вот до чего расстройство из-за закрытых винных бутиков довело. Естественно, он не боится последствий – «хочу и оскорблю». Но почему этот поток оскорблений стерпели жители России? Не сочли оскорблением? Или люди не верят в справедливость российских судов?",Facebook,https://www.facebook.com/Nevzlin/posts/301380265323237,2021-11-15 09:54:13 -0500
Facebook,"Вот что я имею сказать про Мемо. Текст доступен в телеграмах @StranaIMir и EventsAndTexts Мёртвый сезон Советская однопартийная коммунистическая диктатура существовала почти три четверти века и была основана на тотальном насилии. Партию большевиков привёл к власти революционный террор, ставший основой ее государственной политики. «Революционная диктатура пролетариата есть власть, завоеванная и поддерживаемая насилием пролетариата над буржуазией, — власть, не сдерживаемая никакими законами», — напоминает слова Владимира Ленина (1918) Евгения Лёзина в опубликованной только что книге «XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах». Машина террора и убийств, подавления гражданского сопротивления и инакомыслия создавалась одновременно с самим советским режимом. Главной функцией его тайной полиции, ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ было выявление врагов (революции, Родины, партии). Их казнили, ссылали, изолировали в концентрационных лагерях. Состязательность сторон в суде заменяли пытки, призванные добиться от обвиняемых самооговора и свидетельств против «сообщников». Для защиты политического режима все средства хороши, поэтому спецслужба получила гигантскую свободу действий. Она платила преданностью, оставаясь верна хозяину, компартии, пока у той была «воля к власти», неуклонно ослабевавшая в 1987-1991. Однако, напоминает в своей книге Лёзина, еще в 1988–1989 годах КГБ препятствовала созданию и деятельности «Мемориала», ставшего основным центром памяти о жертвах государственного насилия в СССР. В воздухе тогда носилась идея создать памятник жертвам репрессий и крипторий — хранилище списков жертв, обвинительных приговоров и других свидетельств. Такие комплексы возникают во многих странах, переживших эпохи террора и беззакония. КГБ вела «оперативную работу», чтобы пресечь и не допустить: препятствовала официальной регистрации «Мемориала», пыталась перехватить или взять под контроль инициативу, одухотворявшую общественное движение, расколоть его. Память о репрессиях нельзя стереть, но ликвидировать организацию можно. КГБ/ФСБ и «Мемориал» все эти годы оставались смертными врагами. «Мемориалу» удалось осуществить далеко не все, ради чего он был создан Андреем Сахаровым и другими врагами машины террора. Не было суда над всесильной спецслужбой и признания ее организацией, чьи действия противоречат правам человека. Лишь на короткое время и не полностью приоткрыли архивы. О рассекречивании тайных стукачей и доносчиков, о недопущении к власти людей с опытом работы в КГБ речи в России почти не было. После короткого периода турбулентности (1992-1993), изобразив «мышление по-новому», КГБ реинкарнировалась в ФСБ, не став подотчетной обществу. Как пела тогда «Гражданская оборона»: Сладкие конфеты минутных послаблений Нейтрализуют горечь несбывшихся надежд. Сбыться надеждам помешала политика Бориса Ельцина и Ко в начале 1990-х, быстро оставившая его «без друзей». Ельцин понял, что спецслужба придумана не зря, она нужна как одна из немногих опор слабой и шаткой власти. Так траектория развития постсоветской России радикально разошлась с движением стран Восточной Европы, уходящих от тоталитарного прошлого. Существование «Мемориала» всегда было неприемлемым для ФСБ, активно использующей методы своих прародителей. Но к скорому 30-летию РФ у спецслужбы появилась возможность себя поздравить. Главное торжество — это когда можешь сплясать на могиле своего врага. Нам же остается лишь включить Егора Летова, которого, будь он жив, сейчас бы назначили экстремистом: Как убивали — так и будут убивать Как запрещали — так и будут запрещать Как сажали и сжигали — так и будут сажать Как ломали и топтали — так и будут впредь. И хорошо подумать о том, как в следующий раз лучше распорядиться возможностью направить страну к демократии и верховенству права.",Facebook,https://www.facebook.com/bgrozovski/posts/4550526168328519,2021-11-15 09:55:24 -0500