вот смотрите - губернатора
арестовывают, предъявив ему обвинение в убийствах - - вообще-то по идее это действие должно сразу лишить его всякой поддержки - и не важно даже, была она до этого или нет, просто потому, что само это обвинение уже разрушительно для репутации - - не суть важно, что и когда скажет суд - некто заподозрен в убийстве, хуже этого разве что еще обвинение в педофилии предъявить - - и в итоге оказывается, что эта - в мыслях совершенно беспроигрышная конструкция, которая должна изолировать обвиняемого и его сторонников - оказывается, мягко говоря, производящей ограниченный эффект - - то есть первый ход делается сразу 'с козырей' - ожидания: ошеломление, безмолвие, активное отсоседивание тех, кто как-то связан, те, кому ну никак нельзя промолчать, бормотать должны 'суд разберется', 'нам трудно в это поверить' и прочее - - а получается, что нет, почти не работает - по крайней мере на местном уровне - и даже не то, чтобы решительно утверждали невиновность, а на уровне - - мало кто убежден, что вопрос виновности губернатора волнует хоть кого-то из правоохранителей сам по себе - то есть - - и вот здесь медленно - - оказывается, никто не верит, что вопрос убивал/не убивал может быть действительно значимым для власти - - и в ответ на аргумент, выглядящий в начале сокрушительно - 'мы арестовали подозреваемого в заказных убийствах' - звучит: 'да не суть важно', 'вообще не имеет значения' - - то есть здесь не срабатывает разделение разных пространств - не получается использовать уголовное обвинение политически, потому что сферы не воспринимаются как дифференцированные, ведь использовать одно в другом контексте можно тогда, когда перед нами разные сферы, автономные - - а представление об автономии отсутствует - - предложение 'пусть рассмотрит суд' - воспринимается как грубая насмешка - - и в итоге то, что должно было быть многофакторным, стремительно сводится к противостоянию 'власти' - не недовольству следствием, работой прокурорского надзора, судом и т.д. - а именно 'власти' - - так что да, вот по этому поводу я бы всерьез призадумался.
'В открытой диктатуре лидер для
'В открытой диктатуре лидер для удержания власти прибегает к арестам и убийствам. Но в мире свободного движения капитала и глобальных медиа насилие стало для авторитарных правителей слишком затратным — прежде всего, с точки зрения реакции внешнего мира, в том числе санкций. Поэтому при информационной диктатуре (в зависимости от стадии развития и ситуации) глава режима выбирает покупку лояльности, цензуру, политическое давление или точечные репрессии против независимых ученых, художников, литераторов, журналистов и сотрудников НКО. Возможности информационной эпохи пришли им на помощь. Сравнительно небольшие в масштабах бюджетов затраты на государственные медиа, пропаганду, скупку лидеров мнений (менее 0,5% ВВП в российском случае) позволяют держать общество «в рамках». Премьер-министру Венгрии Виктору Орбану, президенту России Владимиру Путину, а ранее президенту Турции Реджепу Эрдогану и президенту Перу Альберто Фухимори удалось избавиться от ограничений на свою власть, применяя минимум насилия. Лидеры таких режимов умеют говорить на современном демократическом языке, часто называют свои режимы «демократиями» и сочетают полный контроль над системой с открытостью границ и сотрудничеством с реальными демократиями. Главное, чем озабочены «информационные диктаторы», — создание впечатления, что они разумны и компетентны, рассказывает профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Дэниел Тризман. Современный авторитарный правитель, объясняет политолог, борется за то, как он выглядит в глазах общества. Но главный объект его внимания не публика в целом, а «информированная элита», то есть все эти преподаватели вузов, независимые журналисты, сотрудники НКО. Исследователи исходят из того, что граждане любой страны предпочитают иметь компетентного правителя, но только часть из них способна оценить, насколько он в реальности компетентен. Поэтому компетентному автократу (при котором экономика растет и народ богатеет) достаточно покупки лояльности части осведомленных граждан, а некомпетентному необходимо еще и активно мешать остальным рассказывать широкой публике правду. О некомпетентности власти говорит не только снижение доходов граждан, но и то, что режим увеличивает вложения в давление на общество. Тщательно оберегаемая тайна, которую могут раскрыть информированные и независимые люди, состоит не в военных секретах, а в том, что режим гораздо менее состоятелен и силен, чем хочет казаться. «Не существует, кроме сингапурской, моделей стран, которые были бы авторитарными, но становились бы при этом экономически более развитыми, чем Россия сегодня», — констатирует Тризман. Союзник некомпетентного автократа — слабая, легко поддающаяся покупке и политическому давлению информированная элита. Помощник общества, которое хочет сделать следующий шаг в развитии, — активные, свободные СМИ, независимые ученые и стоящие на стороне общества активисты и общественники. Всем, кто может их поддерживать, имеет смысл это делать. Тревогу вызывает то, что в распоряжении российского государства имеются все ресурсы «обычной» диктатуры — с суровыми законами, послушными судами и большой полицейской силой. И что в краткосрочной перспективе применение репрессий обходится государству очень недорого'.