вать, а не создавать». Правда, сначала требовалось восстановить все правила и ритуалы, забытые и испорченные беспорядочным своеволием невежественных правителей. Например, пятиться, уходя с аудиенции, следует только одним, установленным соответственно чину способом, чтобы ваши развязные телодвижения не нарушали гармонию мироздания и не лишали государство Небесной благодать. Безупречное исполнение всех ритуалов требовало предварительного специального обучения чиновников – вот тут Конфуций предлагал довольно смелое для его времени новаторство: чиновников, дескать, включая самых высших, можно и нужно рекрутировать из всех слоёв населения, а не только из аристократии. Важно лишь, чтобы кандидат изучил все исторические труды мудрецов, научился литературно изъясняться устно и письменно, постиг искусства, освоил этикет, и был воспитан в духе почтения к старшим и начальству. Само собой, он должен показать себя искренним и нравственным человеком. После испытаний, подтверждающих достаточную учёность и нравственность кандидата, его можно назначать на должность, тогда в государстве повсеместно воцарится чрезвычайное благоденствие. Отказывая себе в авторстве концепции, Конфуций настаивал, что почерпнул столь полезные знания о наилучшем устройстве державы в процессе глубокого изучения интеллектуального древнекитайского наследия. Какого – история, не сохранившая в подлиннике и писаний самого Конфуция, умалчивает. Возможно, он свободно читал записи на черепаховых панцирях. Или общался с духами особо чтимых предков через те же гадательные кости. Забыв их спросить, откуда выходцам из бедных семей брать деньги на образование. Дожить до исполнения своих пожеланий Конфуцию не пришлось, он умер до периода Воюющих царств. Которых после его смерти стало аж семь, не считая всяких варваров, периодически в их пределы вторгавшихся. Кровавости и жестокости стало ещё больше, но вот чего не было в послеконфуциевом китайском мире, так это сильных и упорядоченных государств. И начался там натуральный пир духа. Пока князья-ваны были увлечены выяснением главенства, во всех воюющих царствах последователей и противников покойного Конфуция развелось на «сто философских школ». Хотя реально их едва ли было два десятка, но вовлеклись в дискуссии об идеальном государственном устройстве все образованные слои, создавая тем культурно-парадигмальный базис китайской цивилизации на тысячелетия вперёд. В нём, как и прежде, не было упорядоченной религиозной мировоззренческой системы – этим просто не заморачивались. Вся метафизика исчерпывалась духовной составляющей практик даосов, то есть могла поражать практическим применением, но не разнообразием дискурсов. О символах веры не спорили, предметом интереса и обсуждений был образ идеального государственного устройства. К финалу второго периода междоусобной эпохи в лидеры вышли легисты – сторонники крайне суровых законов и кар, впрочем, согласные с Конфуцием в части раздачи титулов и постов не по рождению, а по заслугам. Первому объединителю Китая императору Цинь Ши Хуан Ди их идеи почему-то зашли лучше Конфуция, писания которого он запретил и велел все сжечь. Но этот праздник длился недолго – всего 15 лет. Следующая династия Хань, воцарившаяся на четыре столетия, взяла на вооружение пострадавшее наследие Конфуция в пересказах его последователей. Дискуссии в Поднебесной империи с тех пор прекратились вместе с вредным централизованному государству разномыслием «ста школ». Кстати, навсегда. Что получили китайцы в результате, ровно к началу нашей эры по христианскому календарю? Государство - большое, централизованное и упорядоченное по единому образцу. Которого желали тысячу лет, передавая мечту о нём пять десятков поколений подряд. В божественное происхождение которого верили больше, чем во что бы то ни было ещё. Согласно идеям Конфуция (который тоже стал божеством-духом, наряду с прочими), в этом государстве люди являются исполнителями необходимых функций. Больше ничем, ибо всё другое грозит нарушением миропорядка. Межличностные отношения полностью определяются и регулируются государственной иерархией и выражаются только в руководстве/подчинении. Высший слой – учёные-чиновники. Второй по значению – крестьяне и ремесленники (рабочие). Третий – торговцы. В нижнем четвёртом прежде находились рабы, актёры и проститутки, но в социалистическом Китае этот слой отменили. Остальное не подлежит пересмотру, чтобы не подвергать эрозии необходимой для жизни постоянство. По логике изложения, здесь мы должны перейти к рассмотрению причин сакрализации государства в России. Но, во-первых, достаточно сказать, что ничего подобного в истории русских или восточных славян не было. Ни в централизации, ни в организующем руководстве оседлые поселенцы Восточно-Европейской равнины испокон веков не нуждались – тут без проблем жилось семьями и хуторами. Но сначала пришли воинственные братки с севера, от которых приходилось откупаться, чтобы тебя самого не повязали и не продали. Потом такие же приходили с востока и юга. Выход был один - соглашаться на защиту одной из превосходящих сил. Потом часть славян, ставших русскими, мигрировала и просто бежала от власти, куда можно было – на юг или на восток. Хорошего от неё никогда не ждали. Мечтать о ней и не думали. Перелом в настроениях случился всего-то четыреста лет назад, и тот – как способ сопротивления навязыванию чуждого религиозного культа. (Китайцам такое и в головы никогда не приходило.) На этих дрожжах возрос страх потери своего государства. Убрать бы его – …",Как нам китаизировать Россию? Зачем?... - Марина Шаповалова | Facebook,https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=pfbid02joAtJ5LCScMriEsC2rfuDEEthjyAyQtLzQgtSXvzDDzzLw3Vkc8MNC9diQAE8oMJl&id=100003358718259,2023-11-30 01:42:20 -0500