урным течением», – заявил в ответ Красовский. Когда писатель возразил, что лучше в таких случаях использовать розги, Красовский добавил, что детей можно и сжигать: «У них там каждая изба называется «смерекова хата». Прям в эту «смерекову хату» забивать и жечь». Это, значит, детей жечь – патриотизм? Никогда я с этим не смирюсь. С этими вашими двойными стандартами. Надо уважать и любить свою страну, за которую надо жить, как бы трудно ни было. И проявлять терпение и милосердие. Мы все – Россия. Разная. Согласная и несогласная. Пацифистская и агрессивная. Но пусть правит закон, а не понятия. Общество, а не хунта. Все до единого мои высказывания – конституционные. Они опираются на 29 статью Конституции, которая прямо и внятно, хоть татуировку делай из этой фразы, гласит: «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается» (ст. 29, стр.11). Цензура – запрещается, как ни удивительно для кого-то из присутствующих это звучит. А можно ли и в самом деле приостановить эту статью? Ну, мало ли что написано? Можно ли руководствоваться не Конституцией, а иными законами? … По другому совсем делу мне пришлось недавно в суде в качестве свидетеля допросить соавтора Конституции, члена Конституционной комиссии и даже в каком-то моменте ее председателя, Чрезвычайного и полномочного посла Владимира Петровича Лукина. Он отвечал на вопросы: возможно ли игнорирование или корректировка 29-й статьи Основного закона нашей страны. – Подразумевает ли Основной закон дискуссионное восприятие и разного рода корректировки? – В Конституции есть неизменяемые статьи, в число которых входит 29-я, гарантирующая свободу слова и мысли и запрещающая цензуру. Конституция является документом прямого действия, эта статья действует прямо и непосредственно. – В каких случаях свобода слова может быть ограничена? А цензура введена? – Только в случае, если введено военное положение. Насколько мне известно, военного положения в нашей стране нет. Если какой-либо закон противоречит Конституции, то действует Конституция. Подчеркну. Военного положения в стране нет. Я действовал и говорил, и работал в рамках Конституции России. Сознаю, есть люди, которым во всей Конституции дорога лишь статья об «обнулении» сроков президента. А мне по сердцу – 29-я статья. Но в том-то и дело, что все статьи равны. И они действуют прямо и непосредственно. Я действовал по Конституции. Вы мне присвоили статус «врага», иноагента за то, что я ее соблюдал. Не более того. Последнее. Напомню вновь. Представительная делегация Генпрокуратуры и Минюста в ООН 13 ноября, неделю назад прямо заявила устами представителей Минюста и Генпрокуратуры: цензуры в России нет! Цитирую то заседание ООН, где присутствовала от Минюста Куделич, а это слова представителя официального лица Генпрокуратуры Натальи Емелькиной (по сайту ООН). «По Конституции РФ недопустимы пропаганда и агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную ненависть». Так вот, я – не возбуждал вражду и ненависть. Не допускал и не допущу призывов к террористической деятельности. Я отношусь к той части населения, которая за мир: да, заявляю, что жестокость и насилие – не синонимы патриотизма. «Дамы и господа, – звучит в здании ООН голос делегации России, – в России каждому гарантируется свобода слова, а также средств массовой информации. В России цензура запрещена!» Я абсолютно не рассчитывал, что решение по моему делу в суде будет самым первым после заявления официальных представителей России (Минюста и Генпрокуратуры), прямо с трибуны главной организации человечества – ООН, – что цензура у нас запрещена, а свобода слова в России гарантирована. Тем интереснее мне ожидать решения суда. Будет оно основано на гарантиях, данных Россией в ООН, или на корпоративном запрете на профессию журналиста в России. … В удостоверении дурака, выданном мне великим Полуниным, указано в пункте 5, что я «дурак неисправимый». Поэтому решение суда мне по-прежнему неизвестно. Или, может, в отношении меня у работников Минюста есть что-то личное? В 2015 году ученые обнаружили масштабные заимствования в докторской диссертации Свириденко, нынешнего замминистра юстиции, лично подписавшего документ о присвоении мне статуса «иноагента». В диссертации Свириденко нашлись масштабные заимствования из 13 научных работ, без указания авторства и оформления цитат – то есть, плагиат. Некорректные заимствования были обнаружены более чем на 140 страницах его 400-страничной диссертации. «Новая газета» подробно освещала эту историю. Таким образом, в позиции Свириденко, чья подпись стоит на распоряжении о включении Муратова в реестр «иностранных агентов», усматривается примитивный конфликт интересов? Я рассчитываю на закон и здравый смысл. Слишком печален наш исторический опыт репрессий. В 1946 году, когда специальным Постановлением ЦК ВКП(б) Зощенко и Ахматову признали чем-то типа «иноагентов», врагами народа и отщепенцами, знакомая спросила писателя: – Михаил, отчего Вы со мной не поздоровались, перешли на другую сторону улицы? Зощенко ответил: – Я помогаю своим друзьям не здороваться со мной. Зощенко, великий гуманист, боялся быть для своих друзей опасным, токсичным, как сказали бы сейчас. Я не перейду на другую сторону улицы. Пусть стыдно будет не мне, а тем, кто объявляет людей врагами, запрещает их профессию, выталкивает из страны. Я и газета, и мои коллеги, мы остаемся на своей стороне улицы, которую когда-то назовут «Улица им. 29 статьи Конституции России».",Речь дурака - ЭХО,https://echofm.online/documents/rech-duraka%ef%bf%bc,2023-11-24 02:51:01 -0500