- Давайте я теперь расскажу, что будет в... - Алексей Арестович | Facebook
February 25, 2024 04:04
Сергей Медведев - "Навальный, словно живой, смеется над этой... | Facebook
Навальный, словно живой, смеется над этой властью. А они все, от следователя Варапаева, до Бастрыкина, от начальника колонии "Полярный волк" Калинина до начальника колонии "Россия" Путина -- ходячие мертвецы, Zомби с большой буквы Z. Время работает не на вас, Владимир Владимирович. Ваш труп разлагается".
Сергей Медведев - "Навальный, словно живой, смеется над этой... | Facebook
February 25, 2024 03:58
Афанасий Букин - ПРИКОСНОВЕНИЕ К БЕЗДНЕ Так вышло, что сегодня я... | Facebook
ПРИКОСНОВЕНИЕ К БЕЗДНЕ Так вышло, что сегодня я дочитал книгу Катерины Гордеевой «Унеси ты мое горе». На это ушло примерно три дня с перерывом на неделю (читать ее получалось только в субботу и воскресенье). В предисловии к книге Катерина пишет: «Если честно, я думала, когда фильм выйдет, мне станет немного легче. Я перестану жить с услышанным и увиденным в голове, отпущу эти истории из сердца. Я выдохну. Но фильм вышел. А мои герои – и те, что были в фильме, и те, чьи истории не вошли в окончательный монтаж, – не отпускали меня. Они мне снились. Их голоса постоянно звучали в моей голове. Я поняла, что не справлюсь, что я должна все это записать». В июне 2021 года свой выпуск с Катериной Гордеевой Юрий Дудь назвал «Гордеева – голос русской боли». В этой книге она опять голос боли общечеловеческой, причем боли совершенно бездонной. Чтение ее как прикосновение к бездне. Она назвала свою книгу по словам из одной старой песни. Не знаю, удалось ли Катерине справиться с тем, что ее не отпускало, удалось ли этой книге действительно унести ее горе, как просила лирическая героиня песни быструю реченьку унести ее горе. Но ей точно удалось это горе разнести, дать его почувствовать всем, кто готов эту книгу открыть и принять в себя. Хотелось бы, конечно, чтобы ее прочитало как можно больше людей. Особенно тех, кто все еще ничего этого не принимает, не хочет принимать, кто спрятался от реальности. К сожалению, на это требуется воля, преодоление себя. В отличие от ухода от реальности, который легок, возвращение дается очень дорогой ценой. И чем позже оно случается, тем выше цена. Конечно, это защитный механизм, но он не бесплатный. Это сделка с отложенным платежом, в кредит, за счет будущего. И чем дольше откладывается его оплата, тем большие набегают по нему проценты. И не факт, что, когда придет время платить по счетам, будут средства на их погашение. Нельзя сказать, что подобные истории мне не были известны раньше, но не настолько глубоко, не настолько всесторонне. У Катерины (все время хочется назвать ее Катей, но я сдерживаюсь), особый талант передавать чужие истории так, будто ты сам говоришь с этими людьми. Один из блербов на обложке принадлежит Светлане Алексиевич, и это, конечно, как нельзя кстати. Кажется, кто-то уже обратил внимание на то, что в каком-то смысле эта книга Гордеевой это послесловие к серии «Голоса утопии» Алексиевич. «Время секонд хэнд» последней я прочитал в сентябре прошлого года, а потому впечатления еще свежи. Когда я читал книгу Катерины, мне казалось, что я читаю уже истории детей тех людей, голоса которых передала Светлана. И это, конечно, совсем не то, что хочется слышать, тем более, что между этими историями прошло всего десять лет. Сейчас, кажется, что еще тогда все было понятно, – чем эта жизнь устремленная в прошлая и построенная на обиде может закончится. Но это, безусловно, исключительно ретроспектива. Да и книги Алексиевич, и книгу Гордеевой нужно читать не для того, чтобы хлопнуть себя по лбу и сказать себе: «наконец, я все понял». И тем более не для того, чтобы похлопать себя по плечу, если все было «понятно» еще тогда. Если такое случилось, то никто ничего не понял. Прикосновение к бездне не должно приносить ни понимания, ни утешения. Оно должно изменить наше сердце, наполнить его чужим горем до краев, и сделать его, наконец, своим горем, понудить принять его до конца. Только тогда, может быть, получится «перетопить в любовь» и боль, и злость, и ненависть, и это горе. И когда-нибудь, Бог даст, положить им предел.