оторое есть, и трижды - которое будет!” Хороший поэт. Памятник оставим. ЖИРИНОВСКИЙ (окликает сзади). Приезжий, девочки нужны? ЛУКАШЕНКО. Какие девочки? ЖИРИНОВСКИЙ. Нормальные девочки, без комплексов. ЛУКАШЕНКО. Я сам без комплексов. ЖИРИНОВСКИЙ. А чего тогда стоишь такой одинокий? ЛУКАШЕНКО. Я хочу потеснее интегрироваться... ЖИРИНОВСКИЙ. Нет проблем. ЛУКАШЕНКО. Я хочу все делать с вами сообща... ЖИРИНОВСКИЙ. Да хоть впятером. Я тебе сейчас их табун приведу, интегрируйся до утра. По сто с телки за час. ЛУКАШЕНКО. По сто - чего? ЖИРИНОВСКИЙ. “Зайчиков”! Приезжий, не морочь мне голову - нужны девочки, скажи, не нужны, проваливай в свой колхоз однозначно! Что ты тут вообще забыл? ЛУКАШЕНКО. Мне как можно скорее нужен Кремль! ЖИРИНОВСКИЙ. Ты спятил, колхозник! В Кремле девочек нет ни одной. Там мужской бардак, я проверял. И расценки другие. Там за сто баксов тебя на порог не пустят, не то что интегрироваться, понял? ЛУКАШЕНКО. Причем тут вообще деньги, мы же все славяне! ЖИРИНОВСКИЙ. Ну, во-первых, не все, а во вторых, тебе и так два года бесплатно давали! ЛУКАШЕНКО. Газ не в счет, мы хотим полного слияния. ЖИРИНОВСКИЙ. Да ты маньяк, колхозник! Маньяк однозначно, иди отсюда! 5. Лукашенко у памятника Пушкину, читает. ЛУКАШЕНКО. “Слух обо мне пройдет по всей Руси великой...” Правильно написал, хотя и черный совсем. Сначала - слух пройдет, потом сам пройдусь по всей Руси... 6. В очереди в “Мак-Дональдсе”. Лукашенко стоит позади Явлинского, изучая меню. ЛУКАШЕНКО. “Чизбургер, гамбургер, пепси... Мак-фиш, биг-мак”. А нашего, славянского, тут ничего нет? ЯВЛИНСКИЙ. Нет. (Берет поднос и отходит). ЛУКАШЕНКО. Будет. Явлинский располагается за столиком. Подходит Лукашенко. ЛУКАШЕНКО. Вы не возражаете? (Не дав ответить). Спасибо. Расстилает на столе газетку, вынимает из сумки курицу, соль, огурец, хлеб... Начинает есть. ЯВЛИНСКИЙ. Приятного аппетита, но тут не принято со своей едой. (Лукашенко ест). Я говорю: со своим харчем здесь не сидят! ЛУКАШЕНКО. А я сижу. ЯВЛИНСКИЙ. Знаете, в чужой монастырь со своим уставом не лезут... (Лукашенко продолжает есть). Вы, я вижу, совсем не местный... ЛУКАШЕНКО. Буду местный. Такой местный буду, что вы из всей жизни только меня перед смертью и вспомните! 8. Возле Центрального Телеграфа. ЛУКАШЕНКО (любуясь фасадом). Вот где настоящая красота! Кремль, серп и молот... Хоть снова Олимпиаду проводи, восьмидесятого года. Только проституток выслать за сто первый километр, а так - уже полный социализм! У плеча возникает милиционер - Куликов. КУЛИКОВ. Документики. ЛУКАШЕНКО. А вы кто? Представьтесь, пожалуйста. КУЛИКОВ. Я тебе сейчас представлюсь... В ушах зазвенит... Паспорт! ЛУКАШЕНКО. Пожалуйста. КУЛИКОВ (листая паспорт). Та-ак. Прописки московской нет. ЛУКАШЕНКО. Будет. Прописка будет, в самом центре, это я вам торжественно обещаю. КУЛИКОВ. Я не пионерская организация, не надо мне торжественно обещать. Усы на лице зачем носите? ЛУКАШЕНКО. А где же мне их носить? КУЛИКОВ. Это что, предмет национальной гордости? ЛУКАШЕНКО. Моей независимой республике больше пока что гордиться нечем. КУЛИКОВ. Ясно. Чеченец. ЛУКАШЕНКО. Кто чеченец? КУЛИКОВ. Пройдемте. ЛУКАШЕНКО. Куда? КУЛИКОВ. На выяснение. ЛУКАШЕНКО. Не надо со мной ничего выяснять! Всем честным людям планеты со мной давно все ясно. Мне надо поскорее попасть в Кремль! КУЛИКОВ. Попасть в Кремль? Ух ты! (Радостно). Террорист! 10. Милицейский “воронок”. Лукашенко сидит, пристегнутый наручниками к решетке, за которой виден ночной Кремль. Впереди, возле шофера - Куликов. КУЛИКОВ (в окошко “воронка”). Ну что, ара, будем договариваться? ЛУКАШЕНКО. О чем? КУЛИКОВ. О борьбе с терроризмом. ЛУКАШЕНКО. Причем тут терроризм? КУЛИКОВ. Может, и ни при чем. Ты меня убеди... ЛУКАШЕНКО. Я не стану вас ни в чем убеждать! КУЛИКОВ. Мое дело предложить. Не хочешь по-хорошему, будем разбираться. ЛУКАШЕНКО. Отпустите меня сейчас же! Это вопиющее нарушение прав человека! КУЛИКОВ. Не, это еще не нарушение. Это проверка паспортного режима. Нарушение будет, когда тебе почки отобьют. ЛУКАШЕНКО. Прекратите это издевательство! КУЛИКОВ. Издеваться, кацо, я еще не начинал. ЛУКАШЕНКО. Какой я тебе кацо? КУЛИКОВ. Посидишь сутки-другие в КПЗ, станешь кацо, еще спасибо скажешь. ЛУКАШЕНКО. Я протестую! КУЛИКОВ. Это на здоровье. ЛУКАШЕНКО. Вы не имеете права! КУЛИКОВ (в окошко). Бойцы! Объясните там ему насчет прав. Включает музыку. Сквозь песенку слышен диалог Лукашенко с невидимыми “ментами” - и шмяканье по телу милицейских палок. - Сейчас будут тебе права! (Шмяк). ЛУКАШЕНКО. Прекратите! (Шмяк). Вы что, больно же! - Еще чего-нибудь непонятно насчет прав? (Шмяк, шмяк). ЛУКАШЕНКО. Я буду жаловаться в Совет Европы! - Ребята, он нас Европой пугает! (Шмяк). ЛУКАШЕНКО. Ай! Я требую, чтобы меня отвезли в Кремль! - Сейчас. (Шмяк). Еще отвезти? ЛУКАШЕНКО. Не надо! - А то ты скажи. (Шмяк). ЛУКАШЕНКО. Я понял, я все понял, не надо! (Шмяк). Ой, я хочу домой! (Шмяк). Возьмите все! Водку возьмите, картошки, денег... КУЛИКОВ (бойцам, в окошко). Хорош! (Лукашенко). Теперь вижу, что не террорист. Что ж ты раньше молчал? 11. Дверь “воронка” открывается. Из нее пинком выбрасывают Лукашенко. Из развернувшегося “воронка” выглядывает Куликов. КУЛИКОВ. Эй, батька! Езжай по месту прописки. Еще раз здесь увижу - будешь доказывать, что не моджахед. 12. Белорусский вокзал. Бюст Ленина с двумя (вместо трех) гвоздиками у цоколя. ГОЛОС. Поезд Москва - Минск отправляется с третьего пути. Повторяю... В вагоне в обнимку со своей торбой сидит Лукашенко. Поезд трогается. ЛУКАШЕНКО. Объединителя славянских земель из меня не вышло. Надо возвращаться в управдомы... 1997