"Alexander Hotz - Нашему Vacio делают биографию. Как я помню, для... | Facebook","Нашему Vacio делают биографию. Как я помню, для отбытия пятнадцати суток в ИВС вас сначала раздевают догола и ""шмонают"" личные вещи. Думаю, что ""голый"" рэпер Vacio должен оценить разницу контекстов. Затем две недели вы сидите в принудительном общении с ""бывалым"" контингетом, половина которого в наколках, а вторая со следами исколотых конечностей. И это не покорный глубинный народ, а хуже того, ""лучшие люди"" русского мира, его пассионарии. Но даже и они будут поставлены в тупик приговором рэперу. Я пытаюсь представить себе реакцию своих сокамерников на ""преступление"" Vacio: ""И чё, теперь за это сажают? Голым с бабами тусовался? Гы-гы-гы. Я вон тоже с бабами в сауне люблю.. Это чё, мне теперь за это срок мотать? Дебилы, бл....!"" (Что-то в этом роде обязательно прозвучит). Как ни странно, я с ними согласен. Режим, который лезет в метовских сапогах в моё частное пространство, мне отвратителен по определению, независимо от морального облика его жертв. По словам артиста, «Я придумал свой образ и хотел удивить публику, которая присутствовала на этом закрытом мероприятии. В итоге был замешан в видео с участниками вечеринки, которых я абсолютно не знаю». Сам он ничего в сеть не выкладывал. Обращения к ""органам"" направили «Сорок сороков», «Зов народа», а глава «Лиги безопасного интернета» Мизулина-Мл назвала вечеринку «выстрелом в ногу всей политике, которую проводит государство». Парадокс, но она права. Слоган, что ""уроды боятся красоты"" только подтвердился. Именно гедонизм кажется путинской элите главной угрозой ""беззаветной жертвенности"" охлоса ради амбиций сумасшедшего фюрера. Гедонизм русских мужчин и отказ умирать - это анти-жертвенность, что особенно бесит режим, который критически зависим от навербованного ""мяса"". Окопные идеологи увидели в нём угрозу для мобилизации, потому что из тысяч таких Vacio армию не слепишь и пять лет не провоюешь. Размахивание членом для них равносильно отказу идти в окопы, чтобы сдохнуть за ""великую россию"". Именно поэтому показательно сидит только голый рэпер. Независимо от взглядов, его мужской пример опасен для режима. Логика критиков вечеринки - ""так им и надо"" (элите, продажным артистам, русскому народу в целом) здесь не работает. Vacio -не Собчак и не Киркоров, он режиму не подмахивал, а просто оказался крайним в светской тусовке из любви к эпатажу. Но эпатаж - не преступление. А опасный для режима эпатаж - тем более. Если мракобесы и военные преступники в истерике набросились на парня из-за наготы и гедонизма, - я не буду долго думать какую сторону мне выбрать. Да, он не герой и тоже извинялся, но я не буду морально поддерживать произвол против частного человека. И топтать его вместе с режимом тоже не стану.","Alexander Hotz - Нашему Vacio делают биографию. Как я помню, для... | Facebook",https://www.facebook.com/alexandr.hotz/posts/pfbid0wcGHW3Gd7hT1JoMufzwa8aMHPezJNXdCmSNsY4uN8qUaeit47bczZxZUoiw9FpgYl,2023-12-30 01:49:57 -0500
"Yakov Mirkin - Мы, российский народ – выжившие, дети выживших.... | Facebook","Мы, российский народ – выжившие, дети выживших. Дети детей, а они еще детей крепостных, приказчиков, дворянских родов, эсеров - террористов, старообрядцев, чинных купцов, владельцев поместий, кухарок, комиссаров, старинных профессоров, металлических рабочих, чекистов, а больше всего – просто крестьян. Их было больше 80% населения России. Мы – дети своей истории. Если бы она не случилась, родились бы другие люди. Какое бы время мы ни восхваляли, какое бы ни проклинали – мы родились именно потому, что случились 1905, 1914, 1917, 1921, 1931, 1937, 1941, 1956, 1991 и многие другие годы. Нас должно было быть больше 300 млн. в современных границах России. Так рассчитывал Менделеев. А осталось больше 140 млн. Остальных – нет. Мы – разные. Кто только не гудит в нашей крови. Мы даже не похожи друг на друга. Люди с Дикого Поля, люди с Урала, люди – архангелы с северов, люди Ельца – они перемешались. Дети Достоевского, потомка шляхтичей, татар и старорусского мелкого городского люда, женатого на Анне Сниткиной, дочери русского и финки (госпожи Miltopaeus, историческая фамилия) из города Турку, Финляндия. Много ли в Фонвизине от немецкого баронского рода в Прибалтике, скрещенного потом веками с многими русскими семьями? Но что-то ведь в нем есть! Мы, российский народ – на перекрестье Запада, Востока, Юга и Севера. Столько кровей соединено - они дают талантливость и гибкость. И сколько слито воедино! В России 10 – 12% семей – смешанные (2010). Чудесный русский язык, такой живой, многозначный, впитавший в себя десятки других языков. В Германии, Франции, Нидерландах, Великобритании, Греции, в тюркских странах, в нашем собственном этническом многоцветье – всюду мы ловим знакомые слова. Низкий поклон латинскому! Спасибо татарскому языку – сотни слов, обязанных происхождением совместной жизни народов. И ядро, глубинное, древнейшее, в котором мы совпадаем с западными славянами – медовый, сладкий русский язык, тончайший инструмент, которым можно выразить всё, что угодно. Кто мы еще? Мы – народ, освоивший и удержавший 1/ 9 земной суши. Мы – №1 в мире по запасам ресурсов (лес, вода, топливо, металлы). Мы – один из самых вооруженных народов мира. Но в то же время мы – те, кто в большинстве своем не имел семейной собственности. Кто не успел ее создать между выходом из крепостного владения и входом в диктатуру пролетариата. Мы не защищены семейным имуществом, созданным поколениями, мы теряли его в войнах, революциях и кризисах, и поэтому мы – любители крупных структур. Мы любим к ним прикрепиться, мы прячемся под ними, мы просим у них: «Дай!» и даже можем встать на колени, но на самом деле часто не надеемся ни на кого и живем так, как будто мы одиночки. Не верь, не бойся, не проси. Не дай себе сгинуть, скорей возьми. Защити себя сам. Наш знаменитый коллективизм – внушенный нам с детства. Община как основа всего? Знаменитый Глазычев: «С какого времени существует крестьянская община? …Сельская община насаждается барабанным боем и порками в начале XIX века, как неизбежно необходимый способ переложения… работы по сбору податей и недоимок на народонаселение, экономя… на жалованье низовых чиновников… Община насаждалась искусственно поверх реальной традиции всех архаических обществ – так называемых помочей». Такой коллективизм может обернуться служением мифам, тоннам, баррелям, мегаваттам. Он может обернуться крайностями, когда быть ничем, незамеченным, нагнуться, это и есть - всё. Когда жизнь частная, жизнь домашняя есть только по остаточному принципу – от того, что останется от проектов по переброске рек. Россия – на 96 – 100-м месте в мире по ожидаемой продолжительности жизни (ВОЗ, 2021). Значит, нам нужна простая вещь - всё в нашей земле должно быть подчинено ценности жизни каждого, жизни 80+, благосостоянию семей. И еще - чтобы в эту национальную идею верили. Нас веками расходовали как ресурсы. Мы, понимая, что будущее – туманно, столетиями строили не дома, а времянки, и всё, что осталось от жизни пятивековой давности, – нет, не каменные города, а церкви, монастыри да царские дворцы. Но есть стойкость, есть доброта и мягкость, есть сила выстоять в самые тяжкие времена, встать всем вместе и не согнуться. Победить, совершить чудо. Мы изводим тонны бумаги на проспекты и перспективы. Но будущее все время меняется, и мы понимаем, что «здесь и сейчас» гораздо сильнее, чем «когда-то и потом». Мы создали великую культуру. Она – вечна. Всё остальное создается и разрушается со скоростью в полвека – век. Мы – народ заборов. Мы отгораживаемся друг от друга, возводим заборы в три этажа, мы создаем закрытые пространства, потому что в открытости есть риски. Мы не считаемся с деньгами, мы разбрасываемся деньгами, мы чудовищно, сюрреалистически иррациональны в нашей денежной жизни, вечно наказывая самих себя. Мы вынуждены докармливать себя в садах и огородах, в серой экономике. Доля личных подсобных хозяйств в аграрной продукции России – десятки процентов. «Русская рулетка» - это о наших деньгах, и еще нужно ждать много лет, чтобы финансовые кризисы, которые мы создаем или которые к нам заносят, сменились сытой и спокойной жизнью нашего имущества. Мы бываем жестоки. Есть «они», есть враждебные «они», и самое простое решение – чтобы их не было. Мы бываем людьми самых простых решений. Доля тех, кто хотел бы часто или иногда «перестрелять всех, из-за кого жизнь в стране стала такой, какова он