Специальная антикультурная операция. Чем нынешняя борьба с культурой отличается от советской - Carnegie Endowment for International Peace,"Заход России в штопор большой войны после 24 февраля 2022 года вызвал серьезный общественный протест, ставший заметным прежде всего из-за позиции публичных фигур, не в последнюю очередь видных деятелей культуры — от Аллы Пугачевой до Земфиры и от Людмилы Улицкой до Дмитрия Крымова. Стало ясно, что репрессивность режима — в том числе по отношению к оппозиционной интеллигенции — неизбежно будет расти именно потому, что ее протест делает существующие разногласия общества с властью более заметными и ободряет менее известных несогласных. Многие по этому поводу задались вопросом, насколько новая итерация государственных репрессий будет напоминать не столь давний советский опыт. Ведь не только для интеллигенции, но и для нынешних держателей власти в России тот опыт стал формирующим. Насколько режим готов воспроизвести советские формы в новой исторической реальности или, напротив, постарается этого избежать? Предыдущий раунд При всем очевидном сходстве сегодняшняя реальность гонений на культуру демонстрирует существенные отличия от периода СССР. Недавнее объявление в розыск Бориса Акунина, одного из самых популярных российских писателей, помогает увидеть разницу между эпохами борьбы государства и общества в России. При всей безжалостности большевистского отношения к сколь-нибудь независимой от их власти культуре трудно представить, чтобы в 1920-е и 1930-е годы, не говоря про послевоенное время, советская власть объявляла бы в розыск писателей-эмигрантов с резко выраженной антисоветской позицией: Бунина, Гиппиус, Ходасевича или Набокова. Трудно вообразить себе новость: «Прокуратура СССР объявила в розыск Д.C. Мережковского, ранее объявленного иностранным агентом и террористом». От такой воображаемой новости несет фарсовостью, стилистическим комизмом, который неприложим к серьезной властной инстанции. Исторический ракурс хорошо высвечивает всю абсурдность политических формулировок применительно к деятелям культуры. Большевиков трудно заподозрить в культурной терпимости, но приходится признать, что какое-то представление о разумных границах государственной власти и ее компетенции в отношениях с культурой у них было. Разумеется, появись Мережковский в СССР, он был бы арестован под каким-нибудь формальным предлогом прямо на границе. Но вот заранее использовать бюрократическую машину и ее язык для персональной борьбы с идейным врагом без оружия в руках советская власть избегала. Нынешняя война российского государства и оппозиционной ему культуры происходит на фоне тотального поражения этого самого государства в аналогичной войне, длившейся с 1917 года до середины 1980-х. Последние годы существования советской власти были посвящены бесконечному покаянию перед деятелями культуры, от этой же власти пострадавшими. Те, кто дожил до этих лет, возвращались в страну и к российской жизни как абсолютные победители. Процесс государственной реабилитации включал в себя и возвращение отнятого у художников гражданства, и публикацию текстов, и ретроспективы кино- и просто картин, и гастроли на лучших сценах. Государство демонстративно, открыто расписывалось в своем поражении в противостоянии с идейными оппонентами. Трудно представить, что Путин и его сверстники во власти не помнят этот опыт. Что же заставляет их наступать на те же самые грабли, но с еще большим, явно избыточным усердием? Ответ на этот вопрос изнутри «либерального» понимания социокультурной реальности кажется слишком простым. Полученное из такой перспективы объяснение сводится к квалификации находящихся у власти субъектов как «неадекватных». Однако при всей выразительности такое допущение представляется малопродуктивным для понимания происходящего. Логично предположить, что люди, заставляющие государственную машину работать таким пародийным образом, обладают какой-то иной картиной мира, чем те, кого их действия приводят в граничащее с комизмом изумление. Иной иерархией ценностей, иным вИдением истории. С либеральной точки зрения это видение будет ущербным, не способным учесть исторический опыт, сделать необходимые выводы и так далее. Но лишь признание существования кардинально иного представления о мире у операторов госмашины — и реконструкция этого представления — может способствовать адекватному анализу ситуации и прогнозам ее развития.",Специальная антикультурная операция. Чем нынешняя борьба с культурой отличается от советской - Carnegie Endowment for International Peace,https://storage.googleapis.com/crng/91589.html,2024-02-12 06:03:42 -0500