Telegram: Contact @SergeiMedvedevPublic
July 08, 2024 03:54
Андрей Никулин - До сих пор остается неизученным фактор влияния на... | Facebook
До сих пор остается неизученным фактор влияния на сознание отечественных элит такой штуки, как "Сопрано". В свое время полстраны смотрело этот сериал о жизни итальянской мафии в Нью-Джерси. Насколько помню, особенно пристальным вниманием он пользовался в силовых структурах и у их криминальных "оппонентов", как некое учебное пособие о жизни "правильных пацанов". Ну вот, нехитрая киношная мораль укоренилась в мозгах и затвердела, благо экранные герои были вполне-себе яркими, харизматичными людьми, разъезжали на хороших авто, жили в красивых домах - весь тот манящий букет, чей запах особенно хорошо чувствовался в бурных 90-х. Ценностный нигилизм, цинизм, уверенность, что любого можно или купить, или убить, приоритет личной преданности и выстраивания собственной, лично же тебе обязанной команды, требование от команды верности и регулярных "заносов", немудреный патриотизм, джингоизм и, кстати, зацикленность на прошедшей Второй мировой, как хобби главного героя. Далее - умеренная религиозность, показная и лживая семейственность, ненависть к геям и презрение к прочим меньшинствам, взгляд на любой окружающий тебя пейзаж или человека, как кормовую базу, которую можно только выпотрошить до нуля и выбросить, соответственное же отношение к местным бизнесам. Частично осколки подобной морали и без "Сопрано" плавали в отечественном коллективном сознании, но столь яркий пример, возможно, помог им собраться воедино и сформироваться в единую, прочную картину. Пусть даже и неосознанно. Пусть даже и у людей, кто американское кино не видел ни разу - через опосредованное влияние коллег и товарищей. Создается впечатление, что сейчас над страной довлеет мощной скрепой мировоззрение яркого харизматика-социопата, и одновременно главного героя сериала - Тони Сопрано. К которому родные теоретики смогли добавить только показную ненависть ко всему американскому, в остальном же целиком освоив и применив к реальности поданный им с экрана материал. Впрочем, что смотрели, то и получили.
Андрей Никулин - До сих пор остается неизученным фактор влияния на... | Facebook
July 08, 2024 03:48
Telegram: Contact @anatoly_nesmiyan
Анатолий Несмиян Очень веселят комментарии российских официальных лиц о выборах в других странах. Выборы — это механизм обратной связи. Он позволяет корректировать, а если нужно — то и менять политику и, соответственно, политиков. Для того он и существует. В России этого механизма нет. Он планомерно уничтожался все предыдущие двадцать лет и теперь идеально отвечает одной задаче: абсолютная стабильность. Как на кладбище. Поэтому когда мертвяки комментируют, как там дела у живых людей, то выглядит это несколько глупо.
Telegram: Contact @anatoly_nesmiyan
July 08, 2024 03:46
Бастрыкин идёт в отставку? Народные приметы в путинской системе - ЭХО
все, кто рассуждает о башнях Кремля. Об их там взаимном усилении или ослаблении, о медицинском состоянии Путина, весь этот коллективный профессор Соловей – они просто шарлатаны, их прогнозы сбываются реже простого гадания путём подбрасывания монетки. Итак, никакой достоверной информации о состоянии политической системы нет. Зато у нас, как и у наших предков, сформировались приметы. За четверть века путинского правления мы обнаружили некоторые закономерности, которые могут намекать на будущие решения. Эти закономерности не всегда срабатывают, их ни в коем случае не нужно принимать за настоящую аналитику, но ничего лучше, чем приметы, которые хоть как-то работают, у нас нет, поэтому попробуем с ними. Одна из самых точных таких примет – что публичность в этой системе не к добру. А если какой-то чиновник, глава госкомпании или частной армии, вдруг становится ньюсмейкером, значит, ему, скорее всего, недолго осталось. Мы когда-то объясняли на примере Пригожина: когда теневой путинский решала, который не дал ни единого интервью, не появлялся перед камерой и вообще ничего, кроме пары старых фоток, про него в паблике не было, вдруг стал суперзвездой, самым цитируемым в стране политиком – тогда многие решили, что Пригожин усилился, что конфликт с Минобороны разворачивается в его пользу, ведь он набирает популярность, а репутация Шойгу и Герасимова фактически уничтожена. На первый взгляд это так и выглядело: медиаимперия Пригожина начисто отжала у Минобороны всё публичное освещение войны. Официальные сводки и заявления стали посмешищем. У любого телеграм-канала из пригожинского холдинга было больше влияния, чем у всего генштаба. Но мы тогда сказали: дорогие друзья, в России, как вы могли заметить, не демократия, у нас не того типа режим, где публичный капитала действительно важен, а кто владеем умами миллионов, тот сильнее. В нашей системе главный капитал – близость к телу начальника. Доступ к уху, к красной папочке – доступ к единственному источнику власти и центру принятия решений. Те, у кого такая привилегия есть, не стремятся развлекать публику философскими колонками, пространными интервью и яркими выступлениями, из которых можно понадёргать огненных цитат. Более того, в этической системе советской номенклатуры выплясывать перед народом, добиваться популярности в массах для начальства не по чину! Это прямо зашквар, начальнику положено спускаться с небес к толпе в строго ритуальной обстановке: читать доклад об успехах посевной, а совсем не лайки с репостами выискивать. Правило простое, как три рубля: если ты должен свои мысли о законодательных изменениях, о морали и нравственности, традиционных ценностях и мироустройстве оформлять в виде газетной колонки в надежде, что попадёшь в сводку СМИ для Путина – ну не слесаря же из Пскова ты просишь никабы запретить – то если вот ты вынужден колонку писать, это значит только одно: прямого доступа к Путину у тебя теперь нет. Пригожин не орал в голосовых: «Дайте мне зеков, я возьму Бахмут». Все узнали о зеках на фронте уже постфактум, Пригожину их дали за закрытыми дверьми. В сетевые инфлюэнсеры он подался тогда, когда телефоны спецсвязи перестали отвечать, что было началом его конца. Пример с Пригожиным самый показательный, но совсем не единственный. Помните, каким активным публицистом в последний год стал Николай Патрушев? Месяца не проходило без его колонки или интервью «Российской газете». Он выступал с лекциями о прошлом и будущем, об уникальном пути развития России, использовал любую возможность донести до аудитории свои ценности и мысли. Тогда многие решили, что такая активность говорит о невероятном росте его влияния, что Патрушев работает мозгом Путина, что публичное мракобесие – и есть та самая идеология, которой так недоставало нашему режиму. Но задним числом мы теперь понимаем: секретарь Совбеза тем больше суетился, чем ближе была его не слишком почётная пенсия. Таких чиновников, которые становились страшно разговорчивыми прямо накануне отставки, на самом деле, масса. Ну не приводить же примеры вроде бывшего главы РЖД Якунина, который тоже когда-то не вылезал из заголовках со своими неуёмными рассказами о православии, ну их-то приводить не имеет смысла, просто их никто не помнит, так уж у нас заведено: когда начальство перестаёт быть начальством, оно, в каком-то смысле, социально умирает. Через полгода даже фамилия никому ни о чём не скажет. Большая проблема публичности высоких чиновников вроде Бастрыкина в том, что несут они, как правило, лютую ахинею, настолько явную дичь, что публика обсуждает только это. Бастрыкин предложил вернуть в России смертную казнь, ведь пожизненно осуждённых кормят аж три раза в день. Ну и все, конечно, обсуждают людоедскую инициативу и варварское её обоснование – измерять жизни людей графиком питания. Бастрыкин называе