онним – навлечёшь опасные последствия. Есть во всей истории с социологическими исследованиями о войне один нюанс: чаще всего мы пытаемся понять, за войну российское общество или против, и такой подход упрощает наше представление о ситуации. Нам может показаться, что общество делится на противников войны, людей наших взглядов, и сторонников войны. А задача социологов в таком случае оценить, сколько первых и вторых, какова динамика. Ведь по другим исследованиям мы знаем, что число убеждённых сторонников войны меньше, чем число антивоенно настроенных граждан. На самом же деле ни сторонники войны, ни противники, ни даже обе группы вместе взятые не составляют большинство в российском обществе. Большинство – это серая зона, как назвали её исследователи, и она растёт. Люди, попадающие в эту категорию, не хотят говорить с социологами или не знают, что сказать. Их мнение о войне не конкретное, не отрефлексированное, поведение изучать сложнее всего. Основная ценность исследования «Лаборатории» в том, что его авторы очень близко подобрались к тем, кто находится в этой серой зоне, и узнали, что и как те думают. Решительного одобрения войны среди них нет, исследователи сформулировали их отношение так: люди войну критикуют, но оправдывают. Попробуем разобраться, как такое вообще возможно. Одно из существенных различий людей в серой зоне от сторонников и противников войны – в том, что люди из серой зоны как не интересовались политикой до войны, так не интересуются и сейчас. Это деполитизированная часть общества, поэтому они легко решают, что война – не их ума дело, что от них ничего не зависит. А ещё им непривычно разделять страну, государство и себя. Но они понимают: война – это плохо, большинство людей в серой зоне исходит из того, что война – это смерть, кровь и разрушения, что доводить до такого нельзя. Они прямо говорят: война ломает семьи, судьбы и жизни, они хотят мира. Большинство стоит на общечеловеческих моральных позициях и не одобряет бессмысленных убийств, причём в своём осуждении войны люди из серой зоны опираются не только на мораль. Их возмущает, что государство не справляется со снабжением армии, и семьям приходится покупать одежду солдатам, посылать еду и лекарства и даже ремонтировать боевую технику. А ещё люди ясно видят последствия войны в собственной жизни: продукты дорожают, а бедные становятся беднее. Вспоминают, сколько было инвалидов после афганской войны, как государство бросило их на произвол судьбы, и не обманываются, будто сейчас что-то изменилось. Люди критикуют войну и с социальной точки зрения тоже. Они обоснованно считают, что вся тяжесть ложится на самых бедных и уязвимых, а выгоду получают лишь элиты, в связи с чем исследовательницы часто слышали: «Мы не понимаем, ради чего ведётся война, за что умирают наши мальчики или родственники, за новые земли, ради отмывания денег?» Более того, люди критикуют и власть, которая не может ни внутри страны проблемы решить, ни армию самостоятельно снабдить или хотя бы объяснить, за что третий год воюем. Казалось бы, почему не отнести серую зону к противникам войны? Не всё так просто. Критика, усталость и горечь не становятся антивоенной позицией. Деполитизированное общество чувствует, что не имеет влияния на власть и может только подчиняться её решениям. Люди знают, что не от них зависит решение от развязывания или окончания войны и потому принимают её как данность. Война есть, значит, она должна быть. Нередко те же самые люди, которые только-только сказали социологам, что война отвратительна и бессмысленна, впадают в когнитивный диссонанс после вопроса «может быть, не надо было её начинать?» и отвечают, надо, не мы её начали, говорят, и следом выдают набор оправданий, чаще всего что-то про защиту народа Донбасса или защиту России от НАТО. Такие противоречия, по словам исследователей, часто могут быть следствием того, что люди почти не рефлексируют на тему войны. Они, возможно, впервые столкнулись с противоречиями в своих аргументов, взаимодействуя с социологами. Более того, люди сами подмечают этот факт и могут прямо сказать, что сомневаются в своих аргументах. Сомнений добавляет и то, что почти никто из собеседников социологов не заявляет, что полностью доверяет словам государства. К моменту начала исследования война шла полтора года, и у большинства людей уже были знакомые или знакомые знакомых, побывавшие на войне. Информация оттуда подтверждает, что по телеку всё врут, и расходится очень широко. Парадоксально, каким образом волонтёры – те, кого пропаганда называет самыми ярыми сторонниками власти и войны, на самом деле критикуют власти и чиновником даже с большим основанием, они своими глазами видят провалы государства. Поэтому, даже оправдывая войну, цепляясь за любые аргументы, люди в серой зоне не становятся сторонниками войны, чаще всего они просто хотят, чтобы она закончилась. Да, их основания, скорее всего, будут отличаться от оснований наших взглядов, они, скорее, подумают, что война слишком дорого обходится их семьям, чем о преступлении, которое наша страна совершила, напав на соседнее государство. Но это не отменяет самого факта: люди в России устали от войны и хотят мира. Хотя вот ещё один аспект, который заметили социологи: в скорый мир люди верить перестали. Будущее стало выматывающим, неопределённым. Многие живут с ощущением отложенной жизни в надежде, что война когда-нибудь закончится и можно будет опять зажить по-настоящему. Большинство людей в серой зоне объединяет деполитизированность. Мы с вами, в общем-то, об общей черте этой не раз говорили. Россиян власть приучала абстрагироваться от политики долго и намеренно, авторитарный режим и построен на подобном неучастии граждан. И сейчас люди, которые привыкли ощущать себя вне политики, исходят из того, что война – не их забота, не их ответственность. Да, война для них – это плохо, аморально и вредно, но они вынуждены искать ей оправдание, чтобы банально не сойти с ума. Конечно, удерживать людей между осуждением и оправданием войны одними только психологическими ловушками пропаганде не удалось бы, есть ещё один аспект, который не даёт людям отрефлексировать и понять собственную позицию, это страх. И не пустой страх, а настоящий, перед репрессиями, перед законами, принятыми специально, чтобы помешать людям осознать, что они против. Мы с вами, россияне, сейчас в тяжёлом положении, и оснований для оптимизма у нас не так много. Но у режима, который развязал войну и загнал общество в тупик – у него оснований для оптимизма ещё меньше, потому что напряжение в обществе копится, ошибок власть совершает всё больше, и рано или поздно у режима случится момент слабости, который позволит обществу добиться перемен и окончания войны. Было и ещё кое-что любопытное, на что мы обратили внимание в этом исследовании. Среди медиа, из которых получают информацию и противники войны, и люди из серой зоны, люди называли мой канал. Очень здорово и важно, что меня смотрят люди разных взглядов. Вот, например, цитата: «Иногда по утрам мне дочка включает журналиста. Кто это? Максим Кац. Варламова вот тоже смотрю, что там на Украине происходит, что в России. Я каждый раз уже верю, убеждаюсь, что Путин очень неправильно повёл себя, как это так можно, напасть вот так на Украину». Женщина, 72 года, пенсионерка из Улан-Удэ. Каждый человек, который задумался и, может быть, даже поменял своё мнение, приближает нас к переменам. Будем продолжать идти дальше, у нас неплохо получается.