т получивших российское гражданство мигрантами и отлавливает их как бродячих псов, все негодуют. И за вот этим публичным возмущением теряется суть: а зачем он вот это сейчас сказал? Если бы такое выдал министр внутренних дел в парламентской демократии, было бы хоть понятно: он хочет сейчас привлечь симпатии консервативных избирателей простыми и брутальными решениями. Это не самое решительное и респектабельное, но, в общем, обычное поведение политиков. Вот случается большая беда: теракт или страшного маньяка поймали, и нация в полном шоке смотрит на фотографии жертв. А политик в траурном эфире говорит: «Мы вернём смертную казнь, вышлем всех, кто рожей не вышел, наведём порядок, мы вас защитим, не забудьте за нас проголосовать». Но Бастрыкину-то это зачем? Зачем на публичном мероприятии делать заявление под массовое цитирование всеми СМИ? Зачем говорить то, что заведомо ни на что не повлияет, ведь решение о возврате смертной казни может принять только один человек в России? Да, не повлияет – н точно разлетится по соцсетям, попадёт во все папочки, во все брифинги. Он что, избираться собрался, ему голоса нужны, ему нужен какой-то движ вокруг его фамилии, большая дискуссия, чтобы парламент переназначил его на должность? Вот эта тема с запретом никабов, она к чему? Бастрыкин решил оседлать ксенофобную антиисламскую повестку, в националисты подался? Государственной дурой на депутатов обзывается зачем, чтобы что, чтобы его партия выглядела анти-истеблишментом и на выборах больше голосов получила? Ни на один из этих вопросов нет ответа, ни одному российскому чиновнику публичность заведомо ничего не даёт. Нет никаких выборов, на которых заголовки, комментарии, лайки и репосты переплавляются в голоса и во власть потом. К должности Бастрыкина никакая публичность тоже не прилагается. Равные ему по титулу глава МВД, генпрокурор, директор ФСБ и начальник Росгвардии сидят ниже уровня радаров. Напрашивается единственный вывод: Бастрыкин догадывается, что начальству он уже не так нужен, как прежде. Чует, что кресло сенатора от Запорожской области или советника президента по вязанию крючком уже маячит за углом. Похоже, Бастрыкин очень хочет доказать, что он свой, советский, что он главный сторож и цербер российского режима, который угадывает любые мысли Путина до того, как тот их подумал. Что он, Бастрыкин, самый радикальный охранитель из всех охранителей. Дай ему волю – лично всем врагам смертную казнь обеспечит, а остальных построит по стойке «смирно», и в окопах. А вообще своими руками уже 10000 человек новых бесплатных солдат фронту нашёл. И вот эту свою нужность и незаменимость он почему-то не может показать, как чиновникам его ранга положено – в кабинете Путина. Почему-то он пытается достучаться через заголовки в СМИ. Если наша примета не врёт, если публичность Бастрыкина – действительно выражение его страхов и попытка поговорить с начальством, которое трубку не берёт, то причина бояться, вообще-то, есть у него. Всё-таки прямо сейчас происходит невиданный передел власти и собственности. Кланы, казавшиеся неуязвимыми и всемогущими, разлетаются на клочки за пару недель. Всесильный Шойгу, попавший в российскую власть раньше, чем возникла сама Россия, контролировавший два министерства, МЧС и Минобороны, и богатейшую Московскую область, этот человек отлетел быстрее, чем успел пикнуть, в абсолютное никуда, а его ближайшее окружение одни за другим марширует в СИЗО. Бастрыкин для Следственного комитета – это как Шойгу для МЧС. Он возглавил это ведомство ещё до того, как оно было создано вообще, возникло. На нём был процесс изъятия следствия из прокуратуры, весь СК – это Бастрыкин. Там изначально только его люди, его стиль руководства, его понятия и логика принятия решений. И сейчас такое явно не ко времени. Путин явно охладел к раскладам, когда государственное ведомство, особенно силовое, становится частной лавочкой, где начальник – не безликая строка в служебной росписи, а маленький Путин, у которого своя отдельная система воровства, свои олигархи и своя элита. Все они наживаются на ведомстве, минуя верховного начальника. Как же так? Такой квазичастной бизнес-империей было Министерство обороны при Шойгу, таким ведомством с самого начала был Следственный комитет. Людей, которые не лояльны лично Бастрыкину, которые не спрашивают разрешения и не делятся лично с ним, таких людей в Следственном комитете не было с самого начала. Не было тех, кому можно занести за возбуждение или прекращение уголовного дела откуда-то со стороны, откуда-то сбоку что-то приказать. Если так окинуть всё широким взглядом, то Бастрыкин же последний из могикан. Не считая Лаврова, который всё-таки не силовым ведомством руководит, глава СК стал единственным, чья фамилия равна должности. Как Путин – синоним президента России, так Бастрыкин – глава СК. Вот типа Бастрыкин и глава СК, одно и то же. Кто вот сейчас с ходу вспомнит фамилию генпрокурора, кто и когда хоть что-то внятное слышал про Колокольцева? Вы вообще помните, кто это, например? Это министр внутренних дел. Он умудрился так провести свои 12 лет в ранге министра, что, кажется, даже ФБК в период максимального расцвета не пролетел на дроне над его дачей. Посмотрите на нынешний состав правительства. Больше половины фамилий вы даже не слышали никогда. Бастрыкин – силовик-феодал, строитель собственной следственной корпорации. На их фоне он кажется пережитком былых времён, времён, когда персонализация режима ещё не дошла до стадии, на которой должен быть только Путин и безымянные тени вокруг. Даже самый СК в каком-то смысле пережиток. Это ведомство было выделено из прокуратуры во исполнение западной методички. В то время Россия хотя бы формально хотела дружить с теми странами, в которых одно и то же ведомство не может и следствие вести, и обвинение в суде поддерживать. По той же логике ФСИН передали от МВД Минюсту, чтобы соответствовать нормам, которые в те далёкие времена стремились выполнять. При высчитывании новых возможных жертв раскулачивания и передела Бастрыкин кажется если не первым, то уж точно одни из первых кандидатов. Уж слишком он динозавр, слишком в нём много от раннего путинизма, слишком он не ко времени и не встаёт в ряд одинаковых с лица чиновников нового времени. Мы ни в коем случае не даём прогнозов, мы не говорим, что Бастрыкина завтра снимут, а СК вернут прокуратуре, просто рассуждаем на основе наблюдений. От хорошей жизни отечественный чиновник, а тем более силовик, в новости не лезет. Если он туда лезет, то не затем, чтобы привлечь наше внимание: в камере ШИЗО он всех нас видал. Ему нужно внимание начальства. А если до начальства можно докричаться только так, то, скорее всего, перед нами жест отчаяния, а не анонс репрессий. Поменьше надо слушать, что говорит пожилая номенклатура, побольше спрашивать: а чё эти люди вообще решили вдруг поговорить? Ничего хорошего Бастрыкину это всё не сулит.