Вот вы будете смИяЦЦо, а я скажу! «Путен»... - Марина Шаповалова | Facebook
July 13, 2024 03:13
Татьяна Мэй - Если бы не помнила, что "Обитаемый остров" дописан в... | Facebook
Если бы не помнила, что "Обитаемый остров" дописан в 69-м, то решила бы, что эпизод с допросом однорукого Вепря Стругацким подсказала Новодворская. Он там говорит: "Вот посмотрите на мою левую руку. Мне ее отпилили в доброй довоенной охранке, в три приема, и каждый акт сопровождался обширной перепиской… Палачи выполняли тяжелую, неблагодарную работу, им было скучно, они пилили мою руку и ругали нищенские оклады". И Новодворская в рассказе про пытку введением подкожно кислорода в казанской психушке: "Делается все это без ненависти к объекту воздействия: просто нудная, советская работа. Отпуская вентиль на баллоне с кислородом, обсуждают вопрос о том, кому дадут следующее звание и прибавку к жалованью и за что, где достать карпов и т. д." Впрочем, братья знали много и без нее.
Татьяна Мэй - Если бы не помнила, что "Обитаемый остров" дописан в... | Facebook
July 13, 2024 03:12
Невиновных приговорили в понедельник. Сейчас... - Александр Минкин | Facebook
Невиновных приговорили в понедельник. Сейчас кончается пятница — а где петиция о помиловании?» 18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ МИНКИНЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИКТОРОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА МИНКИНА АЛЕКСАНДРА ВИКТОРОВИЧА У обласканных властью артистов, музыкантов, певцов и режиссёров есть всё: съёмки, концерты, театры, деньги, особняки, а впереди их ждут торжественные похороны в дорогих гробах. Но кое-чего у них пока нету. Нет хорошего некролога. А ведь это так просто: публично и громко призвать президента к помилованию. Конституция России. Статья 89. «Президент Российской Федерации осуществляет помилование». Видите, мастера культуры: право президента на помилование ничем не ограничено, никакими условиями. И — что важно — требование помилования совершенно ненаказуемо. А значит — совершенно безопасно. А взамен — уважение сразу и хороший некролог потом. Делайте, что должно. Пресс-секретарь президента России сказал, что в Кремле якобы этим делом не интересуются и в судебные дела не вмешиваются. Не станем даже рассуждать, правду он сказал или нет. Мы — не о Кремле. Мы — о деятелях культуры. О самых знаменитых и успешных. С требованием (просьбой?) о помиловании Беркович и Петрийчук обратиться к президенту должны не диссиденты, эмигранты, «иноагенты». Требование помилования должно звучать не из Лондона, Прибалтики, Брюсселя и пр., а именно от обласканных российской властью артистов, музыкантов, художников, писателей. Это их долг перед страной, великой культурой, перед своими детьми и перед самими собой. Они же наизусть знают песню Галича: Промолчи — попадёшь в палачи. Вот не столь давняя история, пример и урок. Президент Путин однажды поговорил с кинорежиссёром Сокуровым. Вполне возможно, тот их диалог войдёт в историю. Никто с Путиным так не говорил за все 17 лет его президентства (это было семь лет назад). Режиссёр заступился за человека, осуждённого на 20 лет лишения свободы. Читая стенограмму (с официального сайта Кремля), попробуйте решить: просит Сокуров или требует? СОКУРОВ. У меня есть сердечная просьба к вам, Владимир Владимирович, как у гражданина России. Давайте решим проблему Олега Сенцова. Украинский режиссёр, 20 лет лагерей, в северном лагере сидит парень. Умоляю вас, найдите решение этой проблемы. Режиссёр должен со мной сражаться на кинофестивалях, если у него другая, в том числе политическая точка зрения, но не сидя в нашей арктической практически, на севере, тюрьме. ПУТИН. Мы должны исходить из того, что мы живём в правовом государстве, и вопросы такого рода, конечно, должны решаться судебной системой. Он осуждён не за творчество, а за то, что, как утверждают органы следствия и суда, фактически посвятил свою жизнь террористической деятельности. Президент ответил. Второй раз спрашивать о том же — значит показывать президенту, что его ответ неудовлетворителен. Показывать публично, ибо там сто человек сидело на заседании Совета по культуре и искусству. Телекамеры работали. СОКУРОВ. Разве простой эмоциональный молодой человек может понять хитросплетения и сложности политического момента? ПУТИН. Дело совершенно не в его позиции. Дело совершенно не в том, что он думает по поводу событий, которые произошли в Крыму. Дело в его намерениях и в подготовке противоправных действий, в результате которых могли пострадать наши с вами граждане. Режиссёр упрямо в третий раз: СОКУРОВ. Владимир Владимирович, по-русски, по-христиански милосердие выше справедливости. Умоляю вас. Милосердие выше справедливости. Пожалуйста. Речь, как видим, идёт уже не о Сенцове. Речь о принципах, о максимально высоких материях… ПУТИН. По-русски и по-христиански мы действовать в этой ситуации не сможем без решения суда. Решение суда состоялось. Да, есть определённые правила и нормы, которыми можем воспользоваться, но для этого нужно, чтобы созрели соответствующие условия. Это уже мягче. Путин точно знает, о чём говорит, когда признаёт, что «есть нормы, которыми можем воспользоваться». Он может. Конституция России, глава 4, ст. 89: «Президент осуществляет помилование». Ничьи прошения, никакие согласования ему не требуются. Сокуров не унимается, он цепляется за эту уступку. СОКУРОВ. Помогите! ПУТИН. Повторяю: никто его не осуждал за его взгляды, за его позицию. Осуждение произошло за его намерения совершать действия террористического характера и которые могли повлечь за собой тяжелейшие последствия для наших граждан. Вот в этом дело, а не в его какой-то позиции. На позицию все имеют право, и никто за это его бы не осуждал. Только в этом, поверьте мне, только в этом дело. Президент говорит «поверьте мне» — это уже он просит Сокурова. Но тот — в пятый раз! Пятый раз подряд: СОКУРОВ. На нём смертей нет, нет гибели. ПУТИН. Слава богу, что нет, но могли быть. В этом проблема. Совершенно дело не в том, Александр Николаевич, что он как-то думал иначе, чем мы с вами. Но спасибо, что вы обратили на это внимание, знаю, что это вопрос чувствительный, буду иметь это в виду. Президент почти согласился. Пусть и для виду, чтобы остановить… Сокуров повторял «умоляю», и всё же: просил он или требовал? «Требую» и «прошу» — разница, казалось бы, очень большая. А подумаешь — всё зыбко, размыто, всё зависит от того, кто говорит, кому и как. Президентское «прошу» равно приказу. Пенсионерское «требую» равно нулю. Режиссёрское в этой ситуации недалеко от пенсионерского. С точки зрения чиновника Сокуров вёл себя безобразно, нагло и глупо. Чиновники думают так потому, что сами ни за что не отважились бы так домогаться. И разве только чиновники? А вы, читатель, отважились бы? Но у Путина сидели не чиновники. Знаменитые деятели культуры — музыканты, артисты, писатели… Сокурова никто не поддержал. Кто знает, как всё обернулось бы, если бы свой голос присоединили Гергиев, Миронов, Пиотровский, Цискаридзе, Башмет, Табаков… …Всё остальное, что говорилось на той встрече, исчезнет (уже исчезло), только диспут о милосердии остался. В истории остаются герои, а рабы исчезают без следа. *** После этого диалога в Кремле, спустя несколько дней, за Сенцова очень скромно заступилась знаменитая писательская организация — Русский ПЕН-центр. Его исполком опубликовал «Заявление». Начинается оно так: «Русский ПЕН-центр обеспокоен судьбой Сенцова и просит Президента Российской Федерации и российские судебные инстанции реально содействовать смягчению условий содержания этого кинорежиссера и писателя». «Заявление», как видите, написано шёпотом (появилось оно только на сайте ПЕН-центра); скромное (просят не помиловать, а всего лишь «смягчить условия»). И как ни странно, оно содержит точно такое недоразумение, как один из ответов президента. Он, отвечая Сокурову, сказал: «Вопросы такого рода, конечно, должны решаться судебной системой». И писатели в своём «Заявлении» обращаются к «российским судебным инстанциям». А с какой стати? Суд позади, приговор вынесен, вопрос помилования — целиком в руках президента, а о «смягчении условий» надо просить не судебные инстанции, а ФСИН (тюремщиков). Потом ПЕН-члены длинно и путано объясняют в своём заявлении, почему они якобы не могут просить о помиловании. Ссылаются на закон, который касается только зэков и тюремщиков и никак не может ограничивать право президента на помилование. Заканчивается «Заявление» так: «Мы правозащитники, а не правонарушители, и поддерживать подобные противоправные действия не намерены. Будем милосердны, но не будем противозаконны!» Оцените последнюю гордую фразу. Писателям удалось соединить призыв (будем милосердны!) с заверением своей лояльности (не будем противозаконны!). Противозаконны? Разве есть закон, запрещающий просить о помиловании? Правило простое и понятное: что не запрещено — то разрешено. Нет закона, который запр