September 12, 2024 01:29
Андрей Никулин - Периодически у меня спрашивают, за что же я не... | Facebook
Периодически у меня спрашивают, за что же я не люблю Трампа? Ответ прост. Пять лет я бодался с пропагандистами в телевизионном шапито и исчерпывающе теперь знаю все типажи нечистоплотных людей и циников, пытающихся манипулировать массами. Это уже профессиональное - определяется по манере речи, поведения, по риторике. Даже не надо специально заглядывать в программные документы и биографии. И тут уже срабатывают рефлексы. Наш мир и без того невесел и полон кризисами, чтобы выпускать в него и давать власть очередному аморальному субъекту, культивирующему человеческие страхи и потом процветающему на них. Бесстыдно манипулирующему населением. Если бы речь шла не о крупнейшем на планете государстве, а о небольшой азиатской и африканской стране, то можно было бы запастись попкорном и сказать - сами виноваты. Но и влияние Штатов на мир, и их пример для этого мира - что так тоже можно, прилично, правильно, что таким путем, охмуряя массы, может получиться прорваться к власти и удержаться у нее - все это слишком опасно для планеты в целом. Да и странно было бы бороться с подобными субъектами у себя дома и потакать им в другой стране. Конечно, влияние моего скромного канала на политические процессы за океаном мизерно, даже если взять в учет несколько сотен читателей из Штатов. Но тут, повторюсь, важно определение моральных норм. Которые человеку, претендующему на огромную власть над судьбами миллионов людей - нельзя преступать. Ни здесь, ни там. С другой стороны, у демократов, тоже не святые, и негодяев, подозреваю, там хватает. Но все познается в сравнении. Где-то привычный уже уровень цинизма и лицемерия, где-то принципиально новые, критические его концентрации. И приходится выбирать. Тем более, что подобные ситуация и выбор, возможно, когда-то встретятся и соотечественникам. Нынешняя эпоха не вечна и после нее возможны неожиданные повороты. Лучше к этому быть готовым.
Андрей Никулин - Периодически у меня спрашивают, за что же я не... | Facebook
September 12, 2024 01:20
Ёшкин Крот - 🙈 Патриарх Кирилл заявил, что развитие искусственного... | Facebook
Патриарх Кирилл заявил, что развитие искусственного интеллекта приближает апокалипсис. «Если вера и нравственная составляющая будут ослабевать, то можно ожидать самых страшных последствий внедрения искусственного интеллекта. Мы приближаемся к апокалиптическому времени», — заявил чекист в рясе Гундяев. «Приближение к апокалиптическому времени» в РФ действительно чувствуется, вот только совсем не из-за ИИ. С начала 2024 года в России зарегистрировано рекордное за 13 лет количество тяжких и особо тяжких преступлений — 403 537 случаев, подсчитала «Вёрстка» на основании данных МВД. В частности, в граничащей с Украиной Брянской области с января по август 2024 года произошло 2731 тяжкое и особо тяжкое преступление: такого высокого показателя в регионе не было последние 11 лет. Ранее учёные НИИ МВД спрогнозировали рекордное за 15 лет число особо тяжких преступлений в 2024 году, отметив среди факторов «остроконфликтную ситуацию [в] Украине», терроризм, экстремизм, нелегальную миграцию, бедность и закредитованность россиян, инфляцию, наращивание объёмов «чёрного рынка» оружия, высокий уровень алкоголизма и возвращение с войны бывших заключённых. Но бояться при этом надо, конечно же, искусственного интеллекта. А не отсутствия интеллекта и совести у кремлёвских друзей патриарха Кирилла, развязавших варварскую войну и превративших Россию в площадку для «Голодных игр»
Ёшкин Крот - 🙈 Патриарх Кирилл заявил, что развитие искусственного... | Facebook
September 12, 2024 01:19
Татьяна Мэй - Любой книгожор знает это алчное чувство,... | Facebook
Любой книгожор знает это алчное чувство, охватывающее над прилавком: эту взял, и эту, и ту еще, и вот здравый смысл уже тащит к кассе, а невесть откуда вдруг выросшая третья рука за твоей спиной нашаривает, буквально вслепую, что-нибудь на закуску. Как раз сейчас читаю такую закуску, схваченную в "Подписных изданиях", дай им бог здоровья и финансово состоятельных покупателей с пятью или даже шестью руками. Ну ладно, лукавлю - красного графа я очень люблю, до сих пор "Петра" перечитываю, в некоторых местах блаженно улыбаясь от кайфа, и цитировать могу как "Трех мушкетеров" (было бы с кем), так что "Играть самого себя" Алексея Варламова оказалась как нельзя более кстати. Книжка отличная, особенно нравится тем, что Варламов так удачно сформулировал: "Я не любил своего героя, когда начал писать эту книгу. Я знал, что его происхождение темно, что он ловкий перебежчик, предавший высокие идеалы русской эмиграции и ставший одним из самых ярких идеологов советского режима. Я готовился разоблачить и осудить его… Но Алексей Толстой меня победил..." Едва прочла эту аннотацию, уже стало интересно. Всегда интересно, когда краски не две и не три, а весь спектр. Тем более что под дальнейшим панегирическим пассажем автора на задней обложке скупо значится "Содержит нецензурную брань". Что как бы намекает о не только о высказанном, но и на всякий пожарный скрытом. Я, конечно, шучу, но учитывая, как сейчас отзывается биография "вернувшегося уехавшего", со всеми его проклятиями, сложностями обустройства, беспокойством за семью, разговорами о судьбах родины, финансовым уныньем, метаниями и наконец обратным билетом, - нецензурная брань в голове колотится неоднократно. Многое из толстовского наследия перечитываешь сейчас совсем другими глазами, нежели даже лет десять назад. Например его открытое письмо Николаю Васильевичу Чайковскому, в котором он объясняет свое решение о возвращении. "...Мне представились только три пути к одной цели — сохранению и утверждению русской государственности. (Я не говорю — для свержения большевиков, потому что: 1) момент их свержения теперь уже не синоним выздоровления России от тяжкой болезни, 2) никто мне не может указать ту реальную силу, которая могла бы их свергнуть, 3) если бы такая сила нашлась, всё же я не уверен — захочет ли население в России свержения большевиков с тем, чтобы их заменили приходящие извне.) Первый путь: собрать армию из иностранцев, придать к ним остатки разбитых белых армий, вторгнуться.. в пределы России и начать воевать с красными. Пойти на такое дело можно, только сказав себе: кровь убитых и замученных русских людей я беру на свою совесть. В моей совести нет достаточной ёмкости, чтобы вмещать в себя чужую кровь. Второй путь: брать большевиков измором, прикармливая, однако, особенно голодающих. Путь этот так же чреват: 1) увеличением смертности в России, 2) уменьшением сопротивляемости России, как государства. Но твёрдой уверенности именно в том, что большевистское правительство, охраняемое отборнейшими войсками, и как всякое правительство, живущее в лучших условиях, чем рядовой обыватель, будет взято измором раньше, чем выморится население в России, — этой уверенности у меня нет. Третий путь: признать реальность существования в России правительства, называемого большевистским, признать, что никакого другого правительства ни в России, ни вне России — нет. (Признать это так же, как признать, что за окном свирепая буря, хотя и хочется, стоя у окна, думать, что — майский день.) Признав, делать всё, чтобы помочь последнему фазису русской революции пойти в сторону обогащения русской жизни, в сторону извлечения из революции всего доброго и справедливого и утверждения этого добра, в сторону уничтожения всего злого и несправедливого, принесённого той же революцией, и, наконец, в сторону укрепления нашей великодержавности. Я выбираю этот третий путь. Есть ещё четвертый путь, даже и не путь, а путишко: недавно приехал из Парижа молодой писатель и прямо с вокзала пришёл ко мне. «Ну как, — скоро, видимо, конец, — сказал он мне, и в его заблестевших глазах скользнул знакомый призрачный огонёк парижского сумасшествия. — У нас (то есть в Париже) говорят, что скоро большевикам конец». Я стал говорить ему приблизительно о тех же трёх путях. Он сморщился, как от дурного запаха. — С большевиками я не примирюсь никогда. — А если их признают? — Герцен же сидел пятнадцать лет за границей. И я буду ждать, когда они падут, но в Россию не вернусь. <...> Четвертый путь, разумеется, — безопасный, чистоплотный, тихий, — но это, к сожалению, в наше время путь устрицы, не человека. Герцен жил не в изгнании, а в мире, а нам — лезть в подвал. Живьём в подвал — нет! Итак, Николай Васильевич, я выбрал третий путь. Мне говорят: я соглашаюсь с убийцами. Да, не легко мне было встать на этот, третий путь. За большевиками в прошлом террор. Война и террор в прошлом. Чтобы их не было в будущем — это уже зависит от нашей общей воли к тому, чтобы с войной и терро