и. А в нынешнем, 2023 году из Аахенского театра вынесли бюст Караяна, пообещав заменить его Моцартом. Кем и когда заменят Гергиева, не знает никто — пока. Имел склонность к усреднению музыки Караян был не слишком заметен на фоне гигантов, пока гиганты были рядом. Но Бруно Вальтер и Отто Клемперер вынужденно эмигрировали как евреи. Протестуя против дискриминационной политики Рейха, уехал Эрих Кляйбер. Из больших мастеров недосягаемым соперником «Малыша К» оставался Вильгельм Фуртвенглер, великий руководитель Berliner Philarmoniker — он был немцем и не считал возможным бежать. Мог бы, и звали за океан, но оставался на посту — считал, что нельзя отнимать у немцев Бетховена, питал иллюзии, оправдывался после войны, что многого не знал. Этот сюжет вполне раскрывает пьеса Рональда Харвуда «Мнения сторон» (Taking sides) и снятый по ней отличный фильм Иштвана Сабо: действие происходит в 1946-м в Берлине, где американцы устраивают суд над главным нацистом от культуры, которым назначают Фуртвенглера. Почему его? Потому что Караян, который — да, и дирижировал в нацистской форме, и начинал концерты маршем «Хорст Вессель», — на фоне Фуртвенглера был тогда никем. А Фуртвенглер, в отличие от Караяна, и не выступал на нацистском съезде, и Гитлер едва ли случайно пошутил, что в Германии не осталось ни одного еврея, за которого тот не попросил бы. Кому-то он просто давал деньги, чтобы было на что бежать. Не слишком любил евреев — и признавался в этом, но многих спас. Он был, наконец, большим музыкантом. А его младшего соперника называли тем временем «Чудо-Караяном» (Das Wunder Karajan), восхищались отдельными удачами — «Тристаном и Изольдой» в берлинской Штатсопер, записями на Deutsche Grammophon. Записи, кстати, благо их после войны не коснулись наложенные на Караяна санкции, его впоследствии и спасли. Активнее всего Караяна после войны записывали в Британии. И сам Караян был настолько активен, что популярность пришла быстро, и в прощении он как будто не нуждался. Пусть в 1950-х, когда после смерти Фуртвенглера именно он отправился в американское турне с берлинским оркестром, его концерты и сопровождались протестами, и Юджин Орманди отказался пожать руку, но при жизни Караяна никто особенно не вспоминал публично о его нацистском прошлом. Не все согласятся с мнением британского музыкального критика Нормана Лебрехта, считавшего, что «Караян имел склонность к усреднению музыки — он подминал её под свою „политику красоты“, подавляя её художественное разнообразие. Слушать Караяна слишком долго — всё равно что провести месяц в „Макдоналдсе“. Тошнотворное и притупляющее всякие чувства времяпрепровождение». В конце концов, и публика имеет право быть дурой, и популярность — не критерий качества. Но что моральная нечистоплотность Караяна порой слышна в его перфекционистски точных, но далеких от совершенства исполнениях, очевидно. Вопрос о халтуре И совсем не противоречила его исполнительской манере жажда все более высоких гонораров, благодаря которым Караян, по мнению Лебрехта, «раскрутил разрушительную инфляционную спираль». Это касалось и записей, тем более что вверенные Караяну оркестры — а среди них не только Берлинский, но, среди прочих, и Венский филармонический — маэстро заставлял делать повторные записи при появлении каждой новой звукозаписывающей технологии. Возвращаясь к Гергиеву, напомню, что его последним концертам за границей тоже сопутствовали протесты. Было бы логично, если бы публику возмутило партнерство Гергиева с пианистом Мацуевым — Караян никогда бы не опустился до солистов такого уровня, однако не всякий герой способен дотянуться до своей ролевой модели. Но нет, Америка протестовала против взглядов Гергиева, хотя они ведь не менялись. Как и у Караяна. Просто каждое время диктовало свои средства — цель была одна. «Нет преступления, которого я бы не совершил, чтобы реализовать себя», — говорил Караян. Деятельность Гергиева отражает тот же принцип. За свою жизнь Караян сделал более 800 записей, включая четыре записи полного Бетховенского цикла — столько никто не успел. Да и зачем? Он единственный добился для себя статуса пожизненного руководителя Берлинского филармонического. В рамках Зальцбургского фестиваля организовал Пасхальный фестиваль — и так же назывался гергиевский фестиваль, который тот проводил с 2002 года. Правда, Караян не опаздывал, как Гергиев, не считал, что в сутках 48 часов и все можно успеть. Не руководил многими сценами, не проводил вечность в поездах-судах-самолетах, не давал по 130 концертов и спектаклей в год. Караяну была чужда халтура, неизбежная при такой занятости. Его спортивное отношение к жизни сказывалось в другом: Караян был йогом, пловцом, лыжником, яхтсменом, коллекционировал спортивные автомобили и имел спортивный самолет, пару вилл, жену — модель, до знакомства с ним служившую у Диора. Другая эпоха, другие аппетиты, но тогда они впечатляли. Главное, Караяну удалось соскочить, отмазаться от позорного прошлого, а это ли не успех. В течение 35 лет, до конца жизни руководил Герберт фон Караян оркестром Berliner Philarmoniker. И 35 лет руководит Гергиев Мариинским театром. А теперь не им одним. Только для него все не закончилось. Ему 70 — для дирижера не возраст. И он снова в начале пути, который может оказаться долгим для него и для обоих театров, которые в нынешней ситуации ничего хорошего не ждет.",Хождение во власть: Валерий Гергиев и его ролевая модель - Русская служба The Moscow Times,https://www.moscowtimes.ru/2023/12/07/hozhdenie-vo-vlast-valerii-gergiev-i-ego-rolevaya-model-a115461,2023-12-10 07:30:54 -0500