Елена Иваницкая - Давно и не мной отмечена выразительная... | Facebook,"Давно и не мной отмечена выразительная закономерность: если человек za смертную казнь, он наверняка против абортов.",Елена Иваницкая - Давно и не мной отмечена выразительная... | Facebook,https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=pfbid02SJWMcrKkPmhg2YLKhQ6x26WRZXN8sYV3u49jxktzXyBVcy71hcAYJeRoGv6hCUenl&id=100010075774814,2023-12-12 05:20:41 -0500
Такие Дела - «Читай-город» отменил презентацию книги журналистки... | Facebook,"«Читай-город» отменил презентацию книги журналистки Аси Казанцевой Сеть книжных магазинов «Читай-город» отменила презентацию книги научной журналистки Аси Казанцевой в Москве. Об этом сообщила сама журналистка. «Если вы планировали сходить на презентацию моей книжки послезавтра, то не ходите: “Читай-город” пошатнулся под лавиной народного гнева (тм) и решил ее не проводить», — написала она. Речь идет о книге Казанцевой про беременность и материнство «Откуда берутся дети? Краткий путеводитель по переходу из лагеря чайлдфри к тихим радостям семейственности». Презентация была намечена на 13 декабря, но накануне на странице во «ВКонтакте» «Читай-город» сообщил, что встреча отменяется из-за «откликов читателей». «Мы прислушались к вам и поэтому отменяем встречу», — говорится в публикации. О материнстве в современной России Казанцева рассказывала в эфире «Таких дел» «Страх и будущее»: https://www.youtube.com/live/6UqJId81FwI?si=ECwzuim_rXVAvPGA",Такие Дела - «Читай-город» отменил презентацию книги журналистки... | Facebook,https://www.facebook.com/takiedelaru/posts/pfbid029DeHS3cZJ1tr5reaRLUaFzdotxgaQM9M7EG5a386Ym4Q8QPHjhJszxUakgRTk8SXl,2023-12-12 05:21:01 -0500
Подземелье | Colta.ru,"Боюсь, что мне сейчас нечего сообщить, кроме горя, стыда, растерянности, возмущения, отвращения... Всей мутной взвеси угнетающих и уязвляющих чувств, которую и так выражают на русском языке сотни голосов — или не выражают, а молча с этим живут. И, я слышала, многим становится легче уже оттого, что это выражено. «Время скорби не то, когда мы страдаем от зла, но когда творим зло». Это Иоанн Златоуст. Я всегда думала так же. И не могу не чувствовать себя втянутой в эту работу зла. Есть древнее уподобление государства кораблю. Не буду приводить примеры из Горация или Данте. Так вот, я чувствую себя на корабле, который вдруг и неизвестно зачем атаковал весь мир. Вдруг, конечно, на мой взгляд: историки, политологи и другие эксперты объяснят, что всё это было совсем не вдруг и что многое к тому вело. Но для меня между любыми подводками и прямой реализацией располагается кусок бездны. Сколько бы Раскольников ни задумывал и ни обдумывал свой проект упразднения процентщицы, пока он в самом деле не ударил топором, ничего еще не произошло. Я бы сказала, что эта бездна — инстинкт бытия: собственного, чужого, общего, инстинкт врожденный и не обязательно осознаваемый. Этот скачок через бездну делают в реальном действии, не в «планах» и «замыслах». Точные, сверхточные и не очень точные взрывные устройства ближнего и дальнего радиуса действия. Миллионы (без преувеличения) разбитых судеб, разорванных семей, разметанных по всей планете, разбитые в прах села и города, изрытые воронками и заминированные — то есть смертоносные на десятки лет вперед — поля, обугленные деревья, убитые живые твари, дикие, домашние, из красной книги, взрывоопасные моря, отравленный воздух, небо, ставшее неотступной смертельной угрозой… Глядя на небо, здесь, в городе и особенно у себя в тульской Азаровке, я уже не могу об этом не подумать, о смертоносном небе. Зачем я перечисляю то, что и так всем известно? Просто потому, что перед этим я и стою остолбенев. Всего этого еще два года назад, кажется, не могло быть. И я думаю: хорошо, что тот или другой дорогой мне человек успел уйти из мира, в котором этого еще не могло быть. Я сказала о «вдруг». Что касается «неизвестно зачем», никакое из предложенных объяснений («зачем») не кажется мне хоть сколько-нибудь удовлетворительным. И не больше других, фантастических и бредовых, — самое простое, корыстное: какая, в самом деле, корысть этому кораблю идти по тому курсу, по которому, как все помнят, его послали? И команда его, я думаю, знает, как на самом деле он плохо устроен, изношен, разбит, разворован. Вместе с инстинктом бытия, с которого я начала, утрачивается и инстинкт разума. Я говорю не о каком-то высоком уме, а о самом простом, простецком практическом разуме. Такие вещи делаются не зачем и не почему. Вместе с «мифопоэтическим» образом корабля-государства, с которого я начала, у меня перед глазами неотступно стоит еще один образ, который заслоняет все рациональные объяснения. Этот образ уже можно отнести к мистическим, а меня, соответственно, — к мракобесам не хуже тех, кто объявляет, что «наш главный враг — сатанизм». В свое оправдание скажу, что имею в виду прежде всего пространственный образ. Подземелье как центральный пространственный образ. Вот он появился не вдруг. Я давно наблюдаю за его явлением. Может быть, он мне бросался в глаза потому, что страх подземелья был больше чем главным — просто единственным страхом моего детства. У этого страха, кажется, нет научного названия, как у акрофобии, страха высоты. Когда бабушка открывала крышку погреба и собиралась с фонарем или со свечой спуститься за картошкой, я чуть не в голос кричала: «Не ходи туда!» Я боялась, что оттуда она не вернется — или вернется какой-то измененной. Что просто так побывать ниже уровня жизни нельзя. Весь ужас был там: в особом чувстве низа, сдавленности, в сырой бездыханности пустоты в земле, в ее неподвижной темноте, куда свет не проникает, и никакой ветер, никакое движение воздуха не проникает. В ночной темноте на поверхности земли светлее уже от движений воздуха. И еще: есть подозрение или предчувствие того, что вся эта сырая полость чем-то или кем-то наполнена. Там не тайна, а какой-то нехороший секрет. В него не надо заглядывать. Короче говоря, с подземельем связаны представления о слепоте, о тюрьме, об области смерти, об аде, о нечистой силе. Так вот, подземелье выползало на свет все последние годы. Многие изумлялись уродству статуй и разных декораций, которые ни с того ни с сего появлялись даже на детских площадках. Их уродство было каким-то невиданным. Они как будто выползали из-под земли. И обычно выползали не до конца. Часть их оставалась там. На свету, на поверхности земли такого уродства не бывает. Они выносили на свет свою засекреченность и непролазную темноту. Не до конца вылезшим из подземелья кажется мне и угрожающая статуя князя Владимира — из-за того, что соразмерного пьедестала у него нет. Он угрожающе выходит прямо из-под земли. Все эти уродства несли одно сообщение: угрозу расправы. Впервые, много лет назад, эта тема — выбор жизни в подземелье — поразила меня в «Покаянии» Тенгиза Абуладзе. Там чудовищный Варлам доживает свою старость в бункере. Он, как все помн