Одна из главных ролевых моделей для нашегоВсЁ - ЭХО
June 11, 2024 03:50
Отчаянная попытка нащупать будущий класс-гегемон - ЭХО
Путинский режим часто воспринимают как нечто законченное, пик его политического творчества. Однако на деле он еще занимается активным строительством своей, более устойчивой, версии советской модели. Многое ему действительно удалось воссоздать, многое на подходе. Но есть одно, но очень существенное различие: у Путина, в отличие от Ленина и его последователей, напрочь отсутствует класс-гегемон, от имени и во имя которого устанавливается репрессивный режим. Репрессивный режим Путина осуществляется от имени народа, а значит, ни от кого конкретно. А ведь чтобы построить устойчивую конструкцию советского образца, отчаянно нужно иметь конкретный лояльный класс, именем которого все и совершается и из которого можно черпать человеческий ресурс для поддержания диктатуры в рабочем состоянии. Только в тесной связке с этим ресурсом может эффективно работать партия как несущая конструкция долгосрочной диктатуры. Нет класса-гегемона – нет настоящей тоталитарной партии в том виде, в котором они существовали в прошлом веке. Это то главное, что в Кремле не могут воспроизвести из советского опыта. У Путина нет ни четко обозначенного класса поддержки, ни связанного с ним социального лифта. Причина даже не в самом Путине – советская власть задолго до него тщательно истребила почти все классы в обществе, так что опереться особенно не на кого. А та сколь-либо осязаемая прослойка сторонников идеологического компота на советской основе, которым была заменена идеология, которую пытаются выдать за ресурс, – это в значительной своей части граждане в возрасте. Наиболее лояльные и надежные, они все равно умирают от старости, еще больше сужая социальную базу режима. Если смотреть под этим углом зрения, то провозглашение ветеранов СВО «новой элитой» – это не столько PR-акция, сколько отчаянная попытка нащупать этот будущий класс-гегемон, искусственно создав на голом месте социальную базу в несколько миллионов ветеранов (включая их семьи), на которых можно будет опереться и с помощью которых можно будет создавать настоящие партийный механизмы управления обществом (на контрасте с «Едиными Россиями» и прочими Общенародными Фронтами, единственная цель которых – занять максимум места на политической поляне и не пускать туда чужаков).
Отчаянная попытка нащупать будущий класс-гегемон - ЭХО
June 11, 2024 03:50
Элемент, который не вселяет оптимизма - ЭХО
Является ли опыт Германии по преодолению нацизма полезным для обсуждения транзита “России после Путина” (он ведь все равно когда-нибудь сдохнет)? У нацизма было слишком много специфических черт, которых нет у путинской России. Демократический транзит проходил тоже в исторически уникальных условиях, которые структурно неповторимы (особо выделю: выбомбленные города и тотальную оккупацию; щедрую помощь в экономическом развитии ФРГ; условия “холодной войны”; евроинтеграционный проект). Однако есть один элемент, который, правда, не вселяет оптимизма. У меня нет иллюзий относительно того, что от путинского наследия Россия будет избавляться долго. Но так и у немцев это было не быстро. Даже при всех внешних благоприятных обстоятельствах потребовалось около 40 лет. Вся современная культура памяти Германии о нацизме является не причиной, а прямым следствием успешного строительства институтов демократии, легитимность которых покоилось на экономических успехах. Чем сильнее становилась демократия, тем больше развивались публичные дискуссии о “немецкой вине”. Окончательно сторонники лозунга “Больше никогда!” победили в начале 1990-х гг., когда все нацистские преступники и соучастники уже сдохли или превратились в отправившихся на пенсию. В первые же двадцать лет после окончания главной задачей было именно сделать демократические изменения необратимыми, а значит – и не допустить реваншизма. Для страны, известной на весь мир традициями прусского милитаризма, а также началом обеих мировых войн, успех на этом пути не был очевиден. В конечном счете еще в 1950-е гг. большинство немцев считало, что Гитлер был в целом неплохим чуваком, чья главная ошибка заключалась в нападении на СССР. Однако для этого потребовалось: 1) отказаться от форсированного правосудия переходного периода. Да, Нюрнберг и ряд других процессов, но в 1945-1960-е гг. очень многие нацисты среднего звена остались внутри системы управления. Это позволило избежать дефицита специалистов по ряду направлений (управленцы, судьи и пр.), а также образованию мощных контрэлит. 2) в условиях сохранения значительных симпатий к нацизму важным фактором строительства демократии стала … “цензура”, вернее, законодательный запрет на публичное оправдание нацизма. Это мешало реваншистам оформлять себя в публичном пространстве и расширять базу сторонников. Впрочем, и сегодня немецкое законодательство очень серьезно относиться к вопросам сохранения конституционного порядка. 3) развитие Бундесвера в 1950-е гг. шло параллельно со становлением мифа “чистый Вермахт / плохие СС”. Он навернется только в 1990-е гг., и сегодня редкий историк Холокоста не пройдется по нему. Проблема состоит в том, что никаких кадров, кроме участников агрессивной войны, для создания армии ФРГ в условиях “холодной войны” не было. Да и взяться им неоткуда было. Другими словами, дебаты о “немецкой вине” тогда и о “русской вине” сегодня – это дебаты о совершенно разных вещах, проблемах, преступлениях и видах ответственности. Уровень моральных требований сегодня несоизмеримо выше, нежели 60-70 лет назад. Является ли это прогрессом – вопрос несколько иной. И переводя с языка исторических аналогий на современный-оппозиционный: “Прекрасная Германия Будущего строилась преимущественно руками тех, кто расстреливал евреев и цыган, уничтожал советские и сербские деревни, соучаствовал в Блокаде Ленинграда или выносил судебные предписании о насильственной стерилизации / кастрации сотен тысяч “больных” немцев”. Да, признаюсь, неприятная мысль, особенно если заменить слово “Германия” на “Россия”.