Москвичам Собянин тоже может запомниться
как душитель свобод и автор ограничений в стиле антиутопий, типа креатива с QR-кодами – фактического комендантского часа. Рейтингу конец. Потому что заслуги по борьбе с вирусом Собянину еще надо будет доказать (ведь героями станут, естественно, врачи, а не чиновники), а штрафы и полицейские патрули незамеченными не останутся – до конца апреля только об этом говорить и будут. Конкуренты Собянина из окружения президента тоже будут подчеркивать его неумение организовать коммуникацию с москвичами и намекать, что Собянин стал настолько токсичным, что надо бы его принести в жертву общественному мнению, чтобы поправить рейтинг федеральной власти накануне выборов в Госдуму. В общем, московскому мэру не позавидуешь. Судя по всему, он свое непростое положение осознает и старается непопулярные решения упаковывать в виде чрезвычайных и неотложных мер – для этого московская мэрия мощно вкладывается в нагнетание атмосферы ужаса – делая survival horror привычным московским ландшафтом, а пиар-битву за репутацию мэра – основным содержанием своей работы.
принимать самому можно только то,
что достаточно безопасно. Это питье (в меру), парацетамол (до 2–3 г в сутки), анальгин (есть данные, что он может вызывать патологию крови, но риск этот очень мал, 1–2 случая на миллион). Если сохраняются кашель и лихорадка, можно начать принимать антибиотика — Азитромицин, 500 мг в первые сутки, затем 250 мг 1 раз в сутки. Есть мнение, что он эффективен именно при КОВИД, но оно мало чем подтверждено. Азитромицин, однако, может помочь, если у вас оказалась обычная бактериальная пневмония. От кашля можно принимать препараты с кодеином, но они с недавнего времени доступны только по рецепту. Препараты с декстрометорфаном (Туссин-плюс) несколько лет назад запретили, остается Бутамират, входящий в состав сиропа Синекод — он не так эффективен, но зато его можно купить без рецепта.
Как понять, что угроза жизни есть?
Это самое сложное. Пока нет одышки (нехватки воздуха), пока беспокоят лишь высокая лихорадка и мучительный кашель, — скорее всего, угрозы нет, и надо просто терпеть. Это немедицинский совет, в “мирное время” и в условиях развитой медицины, я бы, наверное, советовал иначе, но сегодня риск, вызванный попаданием в систему здравоохранения, может оказаться выше риска самой болезни
В России положение с эпидемией
осложняется двумя обстоятельствами: 1) отсутствием политического лидера — того, кто мог бы взять на себя ответственность за развитие ситуации, и 2) отсутствием лидера научного: многие смотрели сериал «Чернобыль», помнят фигуру академика Легасова — так вот, у нас «Чернобыль» без Легасова, иерархия разрушена.
'Питерские' обманули. И оказались не
'Питерские' обманули. И оказались не тем 'москво-питерским' культурным симбиозом, на который можно было рассчитывать (по старой памяти) в начале нулевых, а шпаной. И то, на что опирался Шура - как на саму основу московской социальной ткани, когда делал, например, журнал 'Русская жизнь' - оно перестало быть этой объединяющей социальной тканью, а оказалось 'геттоизировано' всего за 10 лет. Еще в 2008 году Шура мог рассчитывать, что 'юные дарования' поддержат этот московский дендизм. Но и они вскоре ссучились. И не осталось ничего от 'прекрасной России будущего'.
Что интересно в памятке герр
коменданта Собянина? Там есть перечень категорий граждан, которым аусвайс для передвижения по Москве не требуется. Военнослужащие, госслужащие, журналисты, судьи и адвокаты. Охранники, понятно.Как профессиональная принадлежность судьи защищает его от вируса и его распространения - неясно. Вообще, налицо государственное преступление. Ограничение свободы перемещений, грубейшее нарушение конституции, которая вводит такие ограничения только при вводе в действие соответствующего федерального закона. Как известно, никакой закон сегодня не применяется - есть три невнятных обращения президента из какого-то схрона, есть распоряжение мэра города Москва, но нет ситуации ЧС или ЧП. Конституционный суд набрал воды в рот, истощив свою профессиональную активность подобострастным согласием с конституционным переворотом Путина. Я не очень понимаю, как власть собирается организовывать голосование за поправки в конституцию (если эта идея еще в силе), если самой конституции в стране уже нет. Есть текущие решения власти, никакого отношения к праву не имеющие. Это состояние называется оккупацией, и сравнение мэра Москвы с гитлеровским бургомистром более чем адекватно. Путин в данном случае уже не президент, а обычный гауляйтер. В оккупации президентов нет. На 75-летие победы мы вдруг оказались перед фактом, что страна оккупирована, причем теми же, победу над которыми мы якобы будем праздновать. К нам пришел обычный фашизм, теперь уже не скрываясь, а вполне наглядно.