Ушла из жизни Галина Борисовна
Волчек.
нарвался на пост о том,
что русский народ в душе демократ и феминист, а гадкий Путин его портит. последнее раз читал такое летом 2013 года. потом случился Крым и посты о добром русском народе исчезали. трудно было писать о его доброте, видя как он рад Крыму. но вот, прошли годы, имперский ажиотаж как бы стих, Моторола и его товарищи истлели в своих могилах, и интеллигент снова взялся писать о доброте народа и мерзости власти.
В его представлении, вот не
помри Андропов, всё бы могло пойти по-другому: и экономику бы реформировали, и американцам кузькину мать показали, и народ бы в узде держали. И Путин, как мне казалось, все эти годы хотел как бы вернуться примерно в 1984 (!!!) год, и подхватить падающее из рук генсека знамя. А чтобы туда вернуться, нужно создать условия возвращения: противостояние с американцами, довлеющая роль государства в экономике, и так далее. Так Путин стал двигаться во времени в обратную сторону, то есть стал контрамотом. Он провёл и свою Олимпиаду («правильную», на которую все приехали), учинил свой Афганистан — Сирию («правильную», куда не были введены регулярные сухопутные части, а лишь авиация и вагнеровцы. Одни не несут тяжких потерь, а вторых как бы и нет, потому их никому особо не жалко), вернул Крым и, по меньшей мере, в прочитываемых намерениях, собирает Советский Союз. Даже сбитый «Боинг» у него «правильный» — который никто не признавал. Во внутренней политике Россия — это с каждым днем всё больше Советский Союз, но, понятное дело, «правильный» — с продуктовым изобилием, свободным выездом за границу, а религия заняла место коммунистической идеологии. Только, судя по всему, Путин не собирается останавливаться в 1984 году, поскольку он его уже проскочил, хотя движение его во времени очевидно не последовательное, но с прохождением ключевых точек. Теперь я думаю, что, возможно, он и не собирался там задерживаться, и это было мое личное первоначальное заблуждение. То, что он живёт в обратном направлении, объясняет многие вещи, например, его стойкое неприятие интернета. В его будущем (нашем прошлом) такого достижения просто нет. Его фиксация на истории, особенно, истории Второй мировой, говорит нам о том, какую конечную или важную промежуточную станцию он себе наметил. Теперь ему важно сделать правильно там, в той точке. Честно говоря, даже представлять себе не хочу, как это будет выглядеть.
Просто новый грабеж. Ну и
еще потому что эфир у Алексея вечером — вот и обносят студию, вот и задерживают его. На прошлой неделе его стрим собрал 1.4 млн просмотров (сколько там смотрели прессуху Путина?), за год этот показатель вырос вдвое. Прорвемся, разумеется.
Если государственный деятель примеряет политический
костюм Гитлера, выступает с реваншистскими речами, не боится угрожать оккупацией соседним странам и даже осуществляет эту оккупацию, если он с помощью пропаганды развращает собственных сограждан шовинистическими лозунгами и старается заменить естественный страх перед войной и кровопролитием людоедским 'можем повторить', не стоит убаюкивать себя иллюзией, что он успокоится, взволнуется из-за экономических трудностей, подавится Крымом или Донбассом и больше ничего не захочет. Не стоит рассчитывать, что даже если сто раз повторить, что Россия - не враг НАТО, она при Путине станет другом альянса. Не стоит Макрону превращаться в Даладье, а Трампу - в Чемберлена. Не стоит себя обманывать и, как точно замечает Владимир Путин, не стоит себя пятнать.
«Московское дело» не только событие
года в России — это и открытие года. Оно нам открыло масштабы неустройства в стране и недовольства им. Протест больше нельзя назвать уделом московских вшивых интеллигентишек. Перемен в стране хотят каменщики, ремонтники, мерчендайзеры… Потому что они живут плохо и им это не нравится.Открытие года — в России наконец все всё поняли.
Второй случай нарушения негласной прикосновенности
столичных журналистов с лета: был Голунов, теперь пришли в Москве с обыском к спецкору 'Новой' Юлии Полухиной. Убивать раньше убивали. Чтобы с обысками и в камеру, открыто - такого не было. Зайти к такому журналисту с обыском - это край. Это серьезнее, чем убийство. Когда журналиста убивают, боятся прямой ответственности. Когда ему подобрасываютт наркоту или вламываются с обыском, то говорят всему обществу в лицо: 'Мы можем, и ничего вы нам не сделаете'. Боюсь, что новая реальность для нашей прессы началась даже не с дела Голунова, которое списали на корыстные интересы конкретных лиц - она начинается прямо сегодня, с обыска у Юлии Полухиной