Среди потенциальных способов воздействия на
Кремль рассматривается и распространение дезинформации о российских элитах с целью эксплуатации соперничества в путинском режиме. Ну что можно сказать: наконец-то, американцы поняли, что с гопником играть в шахматы бесполезно.
Глядя на историю с Русланом
Шаведдиновым, поражаюсь военным - как они позволяют гебне так над собой издеваться. Ребят, вы тряпки, а не защитники Родины. Вас гебня вместо выполнения оборонных задач заставляет выполнять функции филиала ФСИН. Об вас ноги вытирают. Вы думали вы особо важная режимная часть, несущая стратегически важную вахту в Арктике? Нет, вы периферийный спецприемник для политических заключенных, в этом ваша функция. Путин окончательно превратил армию черт знает во что.
в чем смысл публикации, которая
фиксирует, что Муратов выпускает теперь 'Новую газету' под патронажем Чемезова? Тем более, что в этой публикации нет ни одного убедительного факта, а только 'презентация московских слухов' (на уровне публикаций политических телеграм-каналов)? Вот я не понял: с какой 'философией' тут выступает Баданин? Странность в том, что Баданин тут разоблачает не 'яхты и дворцы', а 'политическую привязку медиа к одному из кремлевских кланов'. Все понимают, что в русскоязычной зоне нет либеральных медиапроектов (кроме одиноко сияющего МБХ-медиа), которые бы имели прозрачную структуру финансирования (после того, как Прохоров попрощался с РБК). И 'в доме повешенного не говорят о веревке'. И вот отсюда и возникает вопрос: что хочет Баданин от этой публикации?
в России словом года тоже
можно было бы признать местоимение, странную составную конструкцию «я/мы», которая вдруг прочно вошла в наш язык — как обозначение нашей солидарности и общности с очень разными, иногда далекими людьми или сообществами. Весь прошлый год мы проделывали операцию «я/мы» — то в фейсбуке, то в пикете, то в разговоре, иногда в шутку, но чаще всерьез. Это был акт присоединения к чьей-то беде или чьей-то проблеме, о котором по тем или причинам оказалось необходимо заявить. Сказать, что я — это не одинокий атом во враждебном социальном космосе и не замкнутая со всех сторон монада, без окон и дверей. И в этом году мы нашли вот такую стандартную форму для декларации своей солидарности.
Наказыватьжизнью в экстремальных условиях за
оппозиционную деятельность – преступление.Отправлять на срочную службу в армию, когда сам не служил – подлость. Отправлять активного сотрудника организации, признанной иностранным агентом служить в сверхсекретную воинскую часть в регион, куда без допуска не пускают - либо глупость, либо лицемерие (скорее, второе).Путин все времяговорит о патриотизме как о национальной идее для России. Путинский патриотизм –это любовь к собственной власти, к собственным имперским грёзам и к несусветнымденьгам, которые в ходе властвования и погружения в грёзы прилипают к рукам. Я не большойпоклонник Алексея Навального, но то, как прессуют его и его команду, вызываетсочувствие и требует общественной поддержки.
Почему книги Толстого при каждом
новом перечитывании кажутся совсем другими? И можем ли мы через эти книги увидеть Толстого-человека? Чувство оставленности, тоска по идеальному прошлому, одержимость смертью, борьба с духом времени, стремление к свободе через побег и уход — как эти силовые линии жизни Толстого отзываются в нас?Юрий Сапрыкин разговаривает с Андреем Зориным — историком и литературоведом, профессором Оксфордского университета и МВШСЭН (Шанинка), автором книги «Жизнь Льва Толстого. Опыт прочтения», вышедшей в издательстве «НЛО».