https://www.svoboda.org/a/29063261.html
Виктор Ерофеев:”Вместо того чтобы, задрав штаны, бежать за Португалией по доходам на душу населения, решили, поняв, что не получается, сыграть на архаических чувствах и — долой стыд! — признать себя лучше всех.
https://snob.ru/selected/entry/134709
Олег Кашин:”критик режима, не замечающий, что, сделав критику смыслом своей жизни, он сам навсегда привязал себя к этому режиму.
Сейчас на телевидении реформируют программу «Время», сделали новую студию, в которой ведущий, видите ли, будет читать новости стоя и еще ходить туда-сюда, но хоть с подвижным ведущим, хоть с сидящим, программа «Время» все равно останется такой, как была, потому что начинаться она всегда будет с очередной новости из жизни Путина, и это никакими переформатированиями не исправишь.
У народа России есть опыт политического застоя — относительно недавний и очень поучительный в том смысле, что на выходе из эпохи проигравшими в равной мере оказались и те, кто строил коммунизм, и те, кто с ним боролся. Бамовскому строителю, осевшему в пятиэтажке где-нибудь в Тынде, было бы о чем поговорить с диссидентом из мордовских лагерей, разными путями и разной ценой, но пришли к одному и тому же — ни к чему. Вообще, это очень здорово — знать наверняка все способы стать проигравшим по окончании застоя. Завтрашние проигравшие живут среди нас — это и телеведущий, уничтожающий собственную репутацию во имя ипотеки, и оппозиционный активист, сидящий в спецприемнике, и одиозный депутат, старающийся быть большим путинцем, чем сам Путин, и критик режима, не замечающий, что, сделав критику смыслом своей жизни, он сам навсегда привязал себя к этому режиму.
https://republic.ru/posts/89711?code=ae69a2e5bd89d3a9ea6e4a2a6c150b55
Максим Горюнов:”В этом состоянии — под санкциями, с полузакрытыми границами, с цензурой, в состоянии перманентной войны то тут, то там — Россия как рыба в воде. Ей удобно и хорошо. Она так прожила пять веков без передышки. Проживет и еще столько же.
для империи быть “осаженной крепостью” — это нормально. Империю постоянно “осаждают” те, у кого она что-то отняла. Если империя перестала быть “осажденной крепостью”, значит, она просто перестала быть
“Возвращая” Крым, россияне радовались, что у них теперь есть пляжи. Мысль о том, что можно лежать на пляже, никого не покоряя, им в голову не пришла
https://www.segodnya.ua/world/russia/rossiya-i-putin-zhivut-po-pravilam-drevnego-mira-intervyu-s-filosofom-maksimom-goryunovym-1117621.html
Настоящее время:Марш Бориса Немцова LIVE-
В России сегодня проходят демонстрации памяти Бориса Немцова — его убили 27 февраля 2015 года на мосту у Кремля.
Смотрите специальный прямой эфир Настоящего Времени из Москвы, Санкт-Петербурга и Киева.
СЛИШКОМ СВОБОДНЫЙ ЧЕЛОВЕК.
Две России. Две жизни. Одна судьба.
Политическая биография Бориса Немцова
Полнометражный документальный фильм,
126 мин
Режиссер: Вера Кричевская
Авторы: Михаил Фишман, Вера Кричвеская
Продюсеры: Евгений Гиндилис, Вера Кричевская, Михаил Фишман
Производство: TVINDIE Film Production при поддержке ZIMIN Foundation
Премьера: 3.12.2016.
https://nemtsovdoc.ru/life сайт с дополнительными материалами
Слишком Свободный Человек
Web Docnemtsovdoc.ru
Сергей Кальварский:”Погибшим за свободу посвящается. Посмотрите, пожалуйста и приходите завтра на Марш Немцова. Нам всем это нужно.
Александр Морозов:”Немцов рано понял, что этот политический режим не подлежит самореформированию
завтра по всему миру — марш Немцова. Я вижу в ленте анонсы от Новосибирска — до Нью-Йорка. Прошло всего три года со дня его убийства, а кажется, что первый марш Немцова был уже “сто лет назад”. Прошла какая-то “вечность”, наполненная произволом, насилием и ежедневным пропагандистским триумфализмом. Немцов не ошибался в оценке этого политического режима и его динамики. К боевикам Кадырова за три года прибавились “боевики Пригожина”, допинг-скандал на весь мир, расследование спецпрокурора Мюллера, продолжение насилия в Донбассе, аресты крымских татар и многое другое. Немцов рано понял, что этот политический режим принял “форму вечности” (т.е. уже не подлежит самореформированию), еще до “рокировки Путин-Медведев”, до аннексии Крыма и войны с Украиной. Как и Гавел, он видел, что российское общество столкнулось с самой тяжелой формой постсоветского политического режима — слияния бандитизма, спецслужб, экономического цинизма и советского рессентимента. Этот микст и создает “вечность”, внутри которой можно бесконечно складывать осколки разбитого зеркала. Когда эта “вечность” кончится, может быть, что-то и сохранится, из того, на чем можно построить будущее народа. А может быть и нет. Немцов был моим ровесником (род.1959) и всему этому поколению — активным участникам перехода 1989–1991 — трудно принять пессимистическую (или индифферентную) точку зрения на историю и перспективы социальных изменений. Но этот оптимизм основан исключительно на поколенческом опыте, а не на каких-то “законах истории”. Тем не менее — то, что люди каждый год выходят на улицы в день убийства Немцова и память о нем делается все более масштабным “мемориалом” — это говорит о том, что представление об “альтернативе” этому режиму — сохраняется и манифестируется. Пусть и в немногих умах. Но хотя бы — так.