Тебе охота, чтоль, за чужого человека садиться? У него политика, а тебе что с того?
Посадим вас обоих. Про него газеты писать будут, а про тебя не вспомнит никто.
Его семье деньги собирать будут, а твои голодными будут сидеть. Куда твоя жена работать, когда пятеро на руках?
Ну и всё в таком духе. Это расследовать реальные преступления наше следствие не умеет, а красочно описать невиновному жизненные перспективы принесения себя в жертву они умеют лучше всего.
Когда всё только начиналось, я понимал, что Петя хороший, но человек-то слаб. Да и обстоятельства. Пятеро детей, у меня бы и язык не повернулся обвинять его.
И вот каток покатился, но Петра Офицерова он в асфальт не вдавил. Оказался наш Петя алмазным.
Когда всё начиналось, так и сказал мне: всё это херово, ситуация херовая, перспективы херовые, я очень жалею, что тут оказался, но врать и давать ложные показания я не буду. Пусть меня переедут, но сам под колёса ложиться не буду. Моим детям никто не скажет, что их папа повел себя как сволочь.
Так он и шёл, и 18 июля 2013 года привела его это дорога в железный «пенал» автозака. Крохотная металлическая конура, где сидишь буквально прижав колени к груди. Чувствуешь себя, как в гробу, на который сильно пожалели материалов, но можешь переговариваться с тем, кто едет в соседней клетке, чуть более просторной.
Только что ему дали 4 года. Десять минут назад я видел как его жена валится с ног, услышав этот приговор.
Ну что — говорю ему через стену — Петруччо, не жалеешь?
- А ты?
- Я нет, конечно.
- Ну так а с чего ты решил, что ты один хочешь остаться честным человеком? Я вот сейчас еду в этом ящике и думаю: зато я — честный человек.
Спи спокойно, Петя Офицеров, настоящий честный человек.
https://navalny.com/p/5903/
Авдотья Смирнова:милосердие выше справедливости и выше закона
Станислав Кучер посмотрел новый фильм Авдотьи Смирновой «История одного назначения» и поговорил с ней о том, чем россиянам ХХI века может помочь Лев Толстой и другие их соотечественники из века ХIХ
увидел кино настолько сильное, глубокое и актуальное, что напишу прямым текстом: на мой взгляд, его должен посмотреть каждый, кто хочет жить и растить детей в «просвещенной и прогрессивной» России будущего. Потому что это кино не про душевные метания молодого аристократа, который поехал узнавать жизнь на ощупь в российскую провинцию, исполнил свой долг и тем самым обрек на смерть симпатичного ему человека. И не про молодого графа Толстого, который вызвался стать адвокатом приговоренного к смертной казни военного писаря и провалился в этой роли, несмотря на блистательную речь в суде. Этот фильм — про вызовы, которые стоят перед Россией сегодня. Про главные вопросы, которые — раньше, позже — обязательно задает себе каждый вне зависимости от национальной принадлежности
Авдотья Смирнова:в фильме довольно внятно выражена мысль, которая мне представляется чрезвычайно важной для нашего общества: милосердие выше справедливости и выше закона. Недаром у меня картина заканчивается заповедями блаженства, важнейшей частью как литургии, так и поминальной службы — панихиды. Я убеждена, что у нас Евангелие до сих пор не проповедано. Как сказал когда-то Константин Леонтьев, так оно и осталось: мы до сих пор живем в ветхозаветном обществе, где «око за око, зуб за зуб». Милосердие же является величайшей частью проповеди Христа. Мне важно, чтобы зритель услышал, почувствовал, что есть вещи выше закона. Толстой думал так же.
Бывают моменты, когда ты должен попытаться высказаться без смягчения, без поддавков, без того, что «должен быть свет в конце тоннеля». Зритель у нас не дурак, это только некоторые продюсеры иногда считают его идиотом. Зритель — совершенно особая субстанция, которая может явить совершенно неожиданные реакции. Кто мог подумать, что люди толпами повалят на фильм «Остров»? Тогда это казалось абсолютно невозможно, но это случилось. Кто мог предугадать в минувшем году грандиозный зрительский успех «Аритмии»?
Свет, не свет, но, мне кажется, путь к тому самому милосердию зритель увидит. Во-первых, кадры фильма, где хор поющих крестьян, где вот эта толпа, которая, такое ощущение, бесконечно отпевает Шабунина. Люди отпевают его, потому что чувствуют: он неправедно убиенный. Во-вторых, Дашутка, лежащая у солдата на могиле, — это та душа, которая плачет над ним. А в-третьих, есть маленький кадр внутри пролета камеры, когда мы впервые видим Льва Николаевича Толстого со спины. Это единственный кадр, где Толстой сидит и пишет, больше такого в картине нет. Искусство, тем более такое, как Толстой, рождается из трагедии и страдания. На самом деле, душевный инстинкт милосердия в нас жив. В картине есть ужасный русский фатум, но не ужасные русские люди. И душевные мучения Гриши, и переживания Толстого, и нескончаемые панихиды народа — знаки того, что все не так безнадежно.