“Но некоторые россияне гадают, почему этим иностранцам сходят с рук поступки, которые означали бы для нас тюрьму за “несанкционированные митинги” или крупный штраф за “нарушение общественного порядка”. Власти воспользовались предлогом ЧМ, чтобы еще сильнее ограничить едва существующую свободу собраний”, — пишет Ковалев.
Он также советует иностранцам не закрывать глаза на цену ЧМ для простых россиян и упоминает о фан-зоне на Воробьевых горах: “Ее строительство обошлось примерно в 40 млн долларов из городского бюджета и нанесло парку невосполнимый урон”.
“Давайте выражаться четко: помимо того, что это спортивное событие глобального значения, ЧМ — крупная пиар-акция для президента Путина и его окружения. И, похоже, она срабатывает, легитимизируя некоторые из наименее привлекательных аспектов власти Путина”, — заключает автор.
Ковалев также обращается к российским властям: “Вы можете предотвратить освещение ваших действий в невыгодном свете, не делая ничего из того, в чем вас обвиняют. Не пытайте людей. Не лишайте их источника пропитания. Не утюжьте их жизнь бульдозерами, чтобы освободить место для вашего международного шоу”.
https://www.inopressa.ru/art…/21Jun2018/nytimes/torture.html
Дмитрий Волчек:”ГУЛАГ не за горами-
Богом-отцом пермской культурной революции был губернатор Олег Чиркунов, идеологом — галерист Марат Гельман, а в Москве святым духом витал президент России Д. А. Медведев: одно время считалось, что он затеял оттепель, и в Перми в это всерьез поверили.
Журналист Юрий Куроптев из лучшего пермского интернет-журнала “Звезда” устраивает мне экскурсию по арт-объектам, сохранившимся от тех легендарных времен. Недалеко от железнодорожного вокзала стоит поленница в виде буквы П — работа художника Николая Полисского, рядом катит огромный навозный шар жук-скарабей Молдакула Нарымбетова. “Счастье не за горами” стало народным памятником, а поленницу пермяки не полюбили — ее даже пытались поджечь, но, пропитанная огнеупорным составом, буква П не загорелась.
в уродливом советском доме на бульваре Гагарина, где теперь ютится Пермский музей современного искусства, посетителей нет. Сейчас там выставлены работы Петра Белого — объекты, напоминающие об ужасах советской обыденности. Тысячи ключей “Сна вахтерши” повествуют о тоталитарных запретах, лопата со светящимся черенком рассказывает свою печальную повесть: она родилась в 1926 году в Ленинграде, копала канавы, потом, когда начались процессы над вредителями, ее привезли в Заполярье. Многие лопаты не выдерживали в ГУЛАГе и ломались.
Печальный рассказ лопаты напоминает о главной цели моего путешествия — знаменитом музее “Пермь-36”, бывшей советской зоне, основанной в 1946 году. Поначалу там отбывали сроки провинившиеся сотрудники правоохранительных органов, в том числе соратники Берии, а с 1972 года туда стали направлять диссидентов, осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду. Здесь сидели Сергей Ковалев, Натан Щаранский, Эдуард Кузнецов, здесь погиб поэт Василь Стус. Если бы не Горбачев, решивший в 1987 году выпустить политзаключенных, я вполне бы мог оказаться в “Перми-36” не в качестве туриста. Но бог миловал.
Дорога к лагерю ведет через Мотовилиху — здесь, в Рабочем поселке на окраине Перми, в ноябре 2017 года перед многотысячной толпой выступал Алексей Навальный. Это один из районов, где сохранились памятники авангардной архитектуры начала XX века. В 1931 году бывший директор школы Баухаус Ханнес Мейер и группа его единомышленников приехала из Германии в Россию. Им удалось воплотить немало проектов, но в феврале 1938 года начались аресты. В Перми схватили архитектора Филиппа Тольцинера (1906–1996), 9 лет он провел в лагерях (“У нас говорят сокращенно — Усолаг, а не Усольлаг”, — объясняют мне пермяки), и освободившись, не уехал в Германию, а остался в СССР.
На карте пермского “Мемориала” 1400 объектов ГУЛАГа. Многие лагеря заброшены, есть и действующие. Например, “Пермь-35”: до самой перестройки здесь сидели политзаключенные, сейчас — только уголовники. В 2012 году живущая в Вене художница Анна Ермолаева приехала в Пермский край посмотреть места, где когда-то жила семья ее отца: в 1930 году всех раскулачили и сослали. Ссыльные построили деревню Сурмак, теперь там живут потомки ээков и охранников. ГУЛАГ жив и процветает, колючая проволока повсюду. Анна Ермолаева фотографировала заброшенную зону Трактовая: кривобокие вышки, пустые бараки (на стене надпись: “Вину признать мало”), штрафной изолятор, а потом навестила политзаключенную путинских времен, Марию Алехину из Pussy Riot, которую этапировали в Пермь.