по ценностям выживания Россия — чемпион мира. Причем в этой части шкалы находятся страны все того же восточноевропейского леса: и Латвия, и Беларусь. А вот по части самовыражения лидируют страны протестантского и англо-саксонского кластера: Скандинавские страны, Великобритания, США, Канада, Австралия.
У меня есть эти замеры с 2000 по 2015 год. Они свидетельствуют о том, что практически весь мир движется от выживания к самовыражению и только одна Россия демонстрирует обратное движение, от самовыражения к выживанию. Это мировоззрение осажденной крепости, это всевозможные теории заговоров — от антироссийского заговора всемирного антидопингового агентства до неувядающего жидомасонского проекта.
Если в 1990-е и нулевые эти страшилки были уделом желтой прессы, главными темами газеты «Завтра», геополитических камланий Александра Дугина и Александра Проханова, то теперь идея глобального окружения России, необходимости выживать, а не жить, как другие нормальные страны, вернулась к нам из прошлого уже в качестве национальной идеи.
В домосковский период под властью варягов, затем татар и наконец их прямых наследников, московских князей, осуществлялся тотальный отъем всей произведенной продукции — происходила «сдача». В один день являлись вышеперечисленные «гости», и за околицей, на месте, именуемом погостом (которое одновременно служило кладбищем), происходила «сдача» того, что произвели жители. В ответ на это приходящие рэкетиры оказывали какие-то административные услуги: осуществляли управление, отправляли правосудие, оставляли селянам часть произведенного продукта — происходила «раздача».
Русская экономическая традиция издавна строится на «сдаче» и «раздаче». Этим занимались сначала разбойники-варяги, затем «стационарные бандиты», то есть князья, а затем и государство, которое было и есть — единственный реальный собственник. Все остальные экономические субъекты являются временными управляющими, кому доверены государственные ресурсы. Управленцы владеют чем-то лишь в той мере, в какой они являются близкими этому государству. В России до сих пор нет абсолютного права частной собственности. Есть так называемая власть-собственность — теория, которой занимаются наши ученые из ВШЭ Леонид Васильев и Рустем Нуреев. Об этом писал еще Маркс — как об «азиатском способе производства», Макс Вебер называл это общинным коммунизмом русских, а Толстой в известной переписке со Столыпиным утверждал, что в России невозможна частная собственность на землю. Сегодня власть-собственность вновь обрела зримые черты во время президентства Владимира Путина. Впервые это стало очевидно в деле Ходорковского в 2003 году, и с тех пор сращение власти и собственности только укреплялось.
Государство, являясь доминирующим экономическим агентом, распределяющим ресурсы по огромной территории, делает это не потому, что власть такая жадная. Это ситуация сложилась из-за большого количества стратегических задач, тяжелых климатических и геополитических условий. Уж очень много крепостей надо содержать, а в них обустраивать гарнизоны, строить мосты и дороги — стратегическая инфраструктура требует постоянной поддержки. Государство выкачивает для этого львиную долю ресурсов, не оставляя почти ничего в сфере свободного рыночного обмена. Взамен государство начинает выращивать зависимых от себя промышленников. У нас основным экономическим агентом являются не купцы, как на Западе, из которых формируется третье сословие и рождается буржуазия. Наш экономический агент — это промышленник, который, как говорится, находится на доверии у государства. Или же государство начиная со времен Петра I само занимается промышленностью.
Еще одна традиционная модель, возвратившаяся в наши дни, — это сословная организация русской жизни. Об этом опять же подробно пишет мой коллега по ВШЭ социолог Симон Кордонский. В условиях раздаточной экономики появляются группы людей, сосредоточенные вокруг разных ресурсных потоков — эти группы и есть сословия. Поэтому бесполезны попытки найти в России средний класс или какой-то пролетариат. Зато есть сословия и корпорации, которые иерархически организованы по отношению к центральной власти, распределяющей все ресурсы.
Кордонский считает, что в масштабе страны все мы разделены в основном на четыре сословия. Сословие власти — около 7 млн человек, федеральные и муниципальные чиновники, депутаты, силовики, руководители госкорпораций. Это люди, наиболее плотно «сидящие на трубе», а также охраняющие ее. Затем есть сословие «народ» — около 85 млн человек. Это различные категории бюджетников, работников госпредприятий, людей, являющихся чистыми получателями ресурсов из госбюджета. Сюда же вошли и пенсионеры — примерно 40 млн человек.