Наша нынешняя ситуация очень напоминает именно восстание масс против несправедливого режима, оставляющего в нищете и бесправии большинство сограждан и присвоившего себе право на богатство, суд и расправу. Это отнюдь не ситуация победившей революции - не 1793 г., не 1918-53, когда революция пожирала своих детей. Это ситуация, когда богатые и довольные верхи хотят удержать свое богатство от народа.
Первое, что необходимо для революции, это раскол в народе, когда часть его перестает считать власть "своей", "законной", "естественной". Когда люди начинают считать или понимают (кому как угодно), что их "дурят". Этого не было в 2011 и в 2015. Но это есть сейчас. Это вдруг оформилось летом этого года на фоне падавшего с весны 2018 рейтинга власти.
Второе. Низы не хотят жить по старому. Житье стало бесперспективно-нищим. Здесь важны оба слова. Когда бедные надеются на улучшение своей жизни благодаря усилиям власти - власть крепка. Эта надежда ныне исчезла повсеместно у половины граждан, а то и более.
Третье. Власть не может править по старому. Ясно, что не может. Игры в русский мир, Крым наш и прочее дурение мозгов закончилось. Люди перестают смотреть телевизор. Власти не верят и патриарху тоже не верят. Старые "мягкие" методы себя исчерпали. Осталась грубая сила - она налицо на бульварах Москвы, в Шиесе, в Екатеринбурге. Началось устрашение репрессиями - террор. Пока - малый.
Четвертое - и это как раз нынешний момент. Общество, разуверившееся во власти начинает добиваться своих целей сначала мирным протестом. Есть еще уважение к законной силе полиции. Вспомните банкетную кампанию 1904 г., шествие Гапона к Зимнему, февральские 1917 г. демонстрации в Петрограде. Но власть, после того, как исчерпала возможности идеологии, к мирному протесту начинает применять грубую силу.
И, тогда, пятое - протест очень скоро перестает быть мирным и завершается взятием Бастилии, штурмом Тюильри, восстаниями по всей России с февраля-марта 1905 и восстанием солдат Петроградского гарнизона в последних числах февраля 1917 г. Расправы солдат, казаков, полиции, пролившаяся кровь очень быстро побуждает разуверившихся людей к ответным действиям. Насилие порождает насилие еще большее. Это - аксиома. И вторая аксиома - в такой революции народ всегда побеждает власть, если на помощь старой власти не приходит какая-то мощная внешняя сила - Россия в Венгрии в 1848 г., Россия же в Сирии в 2015-17 гг., пруссаки во время Парижской коммуны. Да часто и тогда реставрация плохо удается - опыт той же Франции.
Но это уже из области будущего.
Сейчас я могу констатировать, что мы стоим у порога того этапа революции, когда кровью отвечают за кровь, насилием - на насилие. Если этот порог будет перейден - начнется реальная гражданская война, которой я всей душой не желаю.
Может ли быть альтернатива такой революции? Да, разумеется. Но только при условии, что реальная власть от тупого подавления уже начавшегося протеста перейдет к широким реформам и не будет останавливаться, как остановился Николай II в 1910-11 гг., а то и раньше. Тогда государство сильно изменится, демократизация власти произойдет, перераспределение богатства восстановит единство общества и страна сможет развиваться мирно. Это опыт Великобритании в XIX-начале ХХ века, опыт освобождения Индии после Второй Мировой войны. Редкий, надо признаться, опыт.
04.08.2019- Александр Филиппов: Первые итоги.
Итак, мы видим, что чрезвычайное положение:
1) не объявлено
2) не введено в рамки прописанных правил
3) несомненно
4) неотменимо
5) злокачественно
Его слабость в его фактичности. Не отменяя действие норм, не ограничивая права и свободы формальным образом, чрезвычайное не просто остаётся ненормальным. О нем даже нельзя сказать, что оно не легитимно, потому что вера в легитимность происходящего широко распространена. Но это чрезвычайное в точном смысле слова нелегально.
Нелегальность означает нормативно не подкрепленную фактическую приостановку действия основополагающих норм. Нелегальность означает также тайну, конспирацию, непубличность. Ещё раз:
При нормальном чрезвычайном положении , при легальной диктатуре все должно выглядеть иначе, хотя ограничений будет больше и они будут более жесткими. Но истина ситуации в том , что это нелегальное чрезвычайное положение. Называть ли его криминальным, мы не можем сказать. Это решит суд.