https://twitter.com/ANAKOYHER/status/934356701771456513
Диляра Тасбулатова:”«Кроткая» — в своем роде провокация, трэш, угар, бесконечный кошмар: и в то же время фреска, эпос, приговор, художественное открытие. В той же степени, что и повести Шаламова, живопись Босха, в той же, что и «Превращение» или «Процесс» Кафки, «Бесы» Достоевского или — ближе к нам по времени — беспощадные опыты Сорокина.
…коварный Лозница, профессиональный, как мы уже выяснили, «русофоб», в финале даёт сцену изнасилования и некого адова собрания, на манер партийного, где главный спикер — начальник тюрьмы, от имени российских женщин выступает проститутка, а правозащитница сидит в белом костюме с георгиевской ленточкой (!!!).
Ну что, страшно?
Успокойтесь — это сон. И снится, похоже, не только главной героине, зависшей между Адом и Чистилищем, так и не нашедшей потерявшегося в веренице лагерей мужа-сидельца, но и всем, кто сидит рядом с ней в зале ожидания вокзала.
Все спят и видят этот сон, вот это вот собрание, на котором репрезентована вся Россия, принарядившаяся, вся в белом, витийствующая, бесовская, с охранниками за спиной, приодетыми как сталинские вертухаи.
Реальна ли наша российская реальность? Реален ли город, главное предприятие которого — тюряга и по которому кружит несчастная жена безвинного зэка?
С одной стороны — да, реален: таких «градообразущих» тюрем полно, например, в Мордовии, где живут потомственные вертухаи (правозащитники, знаю не понаслышке, мечтали эти лагеря закрыть).
С другой стороны, ирреален, ибо преобразован глазами художника.
Заострен. Причём именно в этой картине Лозница, выросший на документальном кино и добившийся заметных успехов на этой ниве, укрупняет мазок, приближается к своим персонажем на невыносимо близкое расстояние. Становится антропологом, рассматривающим своих подопечных с бесстрастностью анатома.
Именно здесь — в отличие даже от фильма «Счастье мое» — он меняет манеру в сторону абсолютного гротеска, зощенковского преувеличения, постоянно балансируя на грани и в то же время оставаясь в границах искусства. А не просто голой сатиры.
Кружение по зловещему городу, населенному монстрами, — есть, таким образом, и правда, и условная «неправда»: важен ракурс, угол зрения: как пишут пребывающие в иллюзиях «патриоты» — как посмотреть.
Ну вот, Зощенко ТАК смотрит: а, скажем, Вера Инбер смотрела иначе (правда, она была двоюродной сестрой Троцкого и всю жизнь опасалась посмотреть иначе, и понять ее можно). По-другому смотрел блестящий стилист Алексей Толстой: но мы-то знаем, из каких соображений.
В этом смысле «Кроткая» — абсолютно новаторская картина: ибо достоверность типов, знакомых нам, что называется, до боли, -укрупнена до образа, символа. То есть Лозница сам себя превосходит: дар документалиста, с его реалистичностью и отточенным правдоподобием отныне послужил более универсальным задачам.
Скажем, выдающийся австрийский режиссер, Ульрих Зайдль, тоже начинал как документалист: позже, когда он освоил постановочное кино, опыт наблюдения над жизнью помог ему подняться до иных высот, сохраняя при этом столь уважаемый всеми реализм, переросший у него в жестокий гротеск.
ЧТО в этом гротеске — «правда», а что преувеличение?
Интересный вопрос.
По-видимому, преувеличение и есть правда, искажение оптики — последняя правда.
Ибо наша жизнь сама по себе настолько гротескна, что гротеск помноженный на гротеск, и вызывает такое отторжение.
Как зеркало, поднесенное к лицу после дикой пьянки.
Как ужас заснувшего человеком, хомо сапиенс, и проснувшегося насекомым.
Сон разума рождает чудовищ — «Кроткая» об этом.
https://newizv.ru/news/culture/24-11-2017/puteshestvie-v-ad-film-krotkaya-prodolzhaet-delo-bosha-kafki-i-shalamova
Svoboda.org:”В Великобритании и США опубликована книга американского историка, профессора Принстонского университета Стивена Коткина “Сталин. В ожидании Гитлера, 1928–1941” (Stalin, Vol. II. Waiting for Hitler, 1928–1941). Это второй том трехтомного исследования жизни и деятельности советского диктатора, охватывающий период с 1928 года, когда, консолидировав власть, Сталин, начал проводить в жизнь план коллективизации сельского хозяйства, и до кануна нападения Германии на Советский Союз, когда в августе 1939 года был подписан пакт Молотова — Риббентропа, ставший прелюдией к самой кровавой странице истории России.Второй том исследования профессора Коткина поражает объемом (1154 страницы убористого шрифта) и научной добросовестностью исследования биографии одного из самых жестоких и кровавых тиранов в мировой истории — все факты и выкладки сопровождаются ссылками на архивные фонды и историографические источники. Книга Стивена Коткина — это детальный, тщательно выверенный анализ личности, мировоззрения и государственной деятельности человека, чье влияние на исторические судьбы России продолжается до сих пор. Причем рассказ о Сталине ведется на обширном историческом фоне, включающем мировые события его эпохи. Сам автор книги так определяет в предисловии ее содержание: “Эта книга об авторитарном правлении, насилии, манипулировании социальными ярлыками и изобретенными врагами, о внедрении в жизнь лицемерия и двоедушия”.