Я отлично понимаю, зачем вы это делаете. Вы думаете, что таким способом вы заставите меня закрыть издание или встать на колени и пойти по кремлевским кабинетам просить о помощи. Никогда, никогда вы этого не сделаете. Потому что для меня это принципиальный абсолютно вопрос. Политическая философия давно сформулировала одну вещь: она заключается в том, что когда государство посягает на жизнь, собственность и свободу людей, это самое государство вынуждает народ на мятеж. Она вынуждает народ сопротивляться. Разрушение системы права и судебной власти в стране — это ровно то, что приведет к тому, что люди рано или поздно выйдут на улицу.
Я хотела, чтобы вы посмотрели на меня, Ваша честь. Это переводы, люди переводили по 200−300 рублей. Это около 20 тысяч человек, которые переводили деньги, чтобы спасти журнал. Это люди, которые в отличие от этого молодого человека, который сидит и улыбается, очень четко чувствуют несправедливость. Поэтому, я призываю вас, Ваша честь, не делайте этого. Это ужасно плохо обернется для нас всех и самое главное, это плохо обернется и для нашей страны.
https://mbk.news/suzhet/rech-evgenii-albac-v-tverskom-sude/
Иван Давыдов:”Друзьям — все, остальным — «совок». «Беднее и хуже» — это ведь, можно сказать, девиз для нового путинского срока
Умы будоражит новость о возможном введении акциза на колбасу.
Колбаса — один из важнейших объектов позднесоветского потребительского культа. Колбаса — средоточие пищевого вожделения. За ней ехали в сытую столицу знаменитые «колбасные электрички» из окрестных областей, куда менее сытых. «Сорок сортов колбасы» — важный образ для описания их капиталистического изобилия в противовес нашей социалистической нищете. Аргумент в пользу их правоты, оправдание нашего порыва к переменам.
И вот теперь появляется порыв снова превратить колбасу в предмет престижного потребления. Хоть на чуть-чуть да сдвинуть обывателя в прошлое, по направлению к советскому счастью. Риторика, конечно, меняется: объясняют это все теперь заботой о здоровье нации, но результат важнее риторики, — слово сказано, и теперь, если государству это зачем-нибудь понадобится, обыватель станет платить за колбасу больше, чем раньше. А жить, соответственно, беднее и хуже. Почти как в Союзе.
«Беднее и хуже» — это ведь, можно сказать, девиз для нового путинского срока. В рамках предыдущего исторического цикла у населения отнимали свободы, теперь ориентиры поменялись, и отнимать собираются деньги, отбросив лишнее стеснение. Несостоявшаяся пока новость про дорожающую колбасу — в одном ряду с новостями вполне состоявшимися: про пенсионную реформу, про налог на самозанятых, про возможность изымать единственное жилье у должников (соответствующий закон по требованию Конституционного суда готовит министерство юстиции).
https://mbk.news/sences/druzyam-vse-ostalnym-sovok/
Ксения Ларина:”Политических заявлений в «Парфеноне» не бывает, но есть интонация, и в ней безошибочно угадываются те чувства, которые автор дневника испытывает к политике партии и правительства: брезгливость, презрение и стыд.
За годы отлучения от реального телевидения он так привык прятаться за ушедшими образами и за ушедшими эпохами, что встреча с реальностью, возможно, стала для него реальным кошмаром.
Попытка такой встречи — в эфире «Дождя» (передача «Парфенов-Познер») в рамках актуального диалога о главных событиях с Владимиром Познером оказалась не слишком удачной. Диалога не получилось, потому что оба участника играли в поддавки, предпочитая уходить от реальных конфликтных зон в сторону имитации дискуссии. Ведь главный водораздел между двумя ярчайшими телевизионными фигурами — не в разнице поколений, а в разнице принципов существования, в определении личной границы дозволенного, выражаясь современным языком — «двойной сплошной». Парфенов свою «сплошную» обозначил в знаменитом демарше на вручении премии имени Листьева, когда выступил с обличительной отповедью новой журналистике, ставшей обслугой и опорой путинской власти.
Говорят, что Парфенова в эфир телеинтернета вернул Юрий Дудь. Что, якобы после фантастического интервью программе «ВДудь» Парфенов посмотрел на эти сумасшедшие цифры (почти 4 млн просмотров) и сказал: «Э-э-э!»
Похоже на правду, так как Парфенов до появления в YouTube не был замечен в особых пристрастиях к сетевым развлечениям и коммуникациям. Аккаунт в ЖЖ он использовал исключительно как афишу книжных презентаций и мероприятий, и последний раз заглядывал туда в 2014 году. А фейсбук, твиттер и телеграмм и вовсе для него как для доктора из фильма «Формула любви», — «предмет темный и исследованию не полежит». И вот так, минуя все низшие ступени постижения тайн мировой глобальной сети, Леонид Парфенов в одночасье взял и выстроил свой «Парфенон», авторский YouTube–канал.