https://www.svoboda.org/a/29518676.html
Яков Гордин “Гибель Пушкина. 1831–1836”:
Пушкин завидовал Грибоедову — государственному деятелю..
Он хотел газету политическую…
Пушкин понимал, что, если он хочет получить газету, он должен убедить правительство в своей лояльности. Он и в самом деле был в тот момент лоялен. Он только считал себя куда умнее правительства. Но это нужно было скрывать до поры до времени. И обещать «с точностью и усердием исполнять волю его величества». Нужно было перехитрить Николая в конечном счете для блага России и самого же Николая.
Без газеты политической было не обойтись. Только она могла быть кафедрой для проповеди. Для поучения и правительства, и общества. Нужно было получить эту газету. Но не любой ценой. Не союзом с Уваровым…
В марте 1830 года Пушкин писал Вяземскому: «Я думаю пуститься в политическую прозу». Политическая проза — это не стихи на политические темы, которые можно писать время от времени. Это — особая сфера деятельности. Он решился войти в эту сферу…
В первую очередь надо было уточнить — чего же он хочет.
Он был уверен, что политическая свобода России «неразлучна с освобождением крестьян». А потому необходимо было отменить крепостное право.
Он был уверен, что одно из верных оснований благоденствия государства — есть равенство граждан перед законом. Потому необходимо было укрепить в России законность — как для последнего простолюдина, так и для царя…
Российское самодержавие было — вне зависимости от личности монарха — чистейшим деспотизмом. При добром царе деспотизм этот был терпим, при злом — превращался в невыносимый гнет. М-м Сталь говорила шутя, что русское государственное устройство это самовластие, ограниченное удавкой, — речь шла о смерти Павла. Но тем, кто жил в России, было не до шуток. Пушкин полагал, что самодержавие надо ограничить более надежным и цивилизованным средством, чем удавка. И сделать это следовало без насильственных переворотов. В 1831 году он записал:
«Устойчивость — первое условие общественного благополучия. Как она согласуется с непрерывным усовершенствованием».
Как согласовать устойчивость государственной системы с ее реформированием, ему еще было не совсем ясно. Но что надо идти по пути реформ, а не переворотов — в этом он был убежден.
Для того чтобы проводить реформы, нужна была сила, которая бы этим занималась.
Самой реальной силой было правительство. «Правительство действует или намерено действовать в смысле европейского просвещения», — писал он Вяземскому в начале 1830 года. В 1826 году Николай создал секретный комитет во главе с графом Кочубеем, бывшим либералом, для разработки планов реформ. В частности, для исследования вопроса об освобождении крестьян. В 1830 году, после пяти лет многообразной деятельности, комитет прекратил свое существование. Правительство нужно было подталкивать, заставлять…
Кто мог это делать?
В 1831 году или немного позже — это не играет роли — он составил план большой статьи — «О дворянстве». Он мыслил теперь прежде всего как историк. И заметки начинаются с исторического экскурса. Он прослеживает деградацию дворянства с XVII века. А затем переходит к существу дела:
«Высшее дворянство не потомственное (фактически). Следовательно, оно пожизненное: деспотизм окружает себя преданными наемниками, и этим подавляется всякая оппозиция и независимость. Потомственность высшего дворянства есть гарантия его независимости; обратное неизбежно связано с тиранией или, вернее, с низким и дряблым деспотизмом».
В Англии, скажем, место в Палате лордов было наследственным. После смерти лорда его наследник механически становился лордом, то есть государственным деятелем. Он не был обязан этим королю. Король не мог отстранить лорда от государственной деятельности. Таким образом, высшее английское дворянство имело возможность оппозиции. Оно было независимо. Оно могло оказывать давление на власть.
В России государь был окружен чиновниками, которых он назначал или смещал по своему желанию и которые заменяли «высшее дворянство». Человек мог оказывать влияние на государственные дела только до тех пор, пока царь этого хотел. Естественно, никакая оппозиция в этих условиях была невозможна…
Сила, которая могла бы ограничивать и направлять власть, была необходима.
«Что такое дворянство? потомственное сословие народа высшее, т. е. награжденное большими преимуществами касательно собственности и частной свободы. Кем? народом или его представителями. С какой целию? с целию иметь мощных защитников или близких ко властям и непосредственных предстателей».