<А мы привычно тратим годы На
то, чтобы гордиться дедами,Сажать и требовать свободы;Нам это интересней выборов,В России нет других запасов —Всегда найдется новый СидоровИ — за компанию — Мордасов.Так почему ж все это терпится,И почему не жаждем бурь мы,И все в России еле теплится,А триумфальны только тюрьмы?Ужель в конце пути бесславногоОпять блуждаем вкось и вкривь мы?Ведь как ни избегаешь главного,Но не отвертишься от рифмы.За что ты мучаешься, Сидоров,За что страдаешь ты, Мордасов?Да просто очень много (текст оборван),Ужасно много (опять оборван).
<Произвол потихоньку, исподволь превращается в
норму. Да, конечно, это извращенная норма, ненормальная норма, но разве нам к такому привыкать? Так теперь можно. Можно сажать ни за что. Даже в сытой Москве, жители которой привыкли считать себя более защищенными от произвола, чем жители остальной России. Можно лгать по телевизору (это, впрочем, небольшая новость) про «массовые беспорядки», «взрывпакеты» и «штурм мэрии». Можно лгать в судах. И лжесвидетелям со лжепотерпевшими ничего за это не будет, даже если приговор потом пересмотрят, а жертву система выплюнет, недожевав.
<Выдавать черное за белое удается
лишь постоянно сокращающейся аудитории традиционных СМИ — федеральных телеканалов и газет. У всех остальных есть интернет, где совершенно другая ситуация и всегда найдутся желающие разъяснить, кто есть кто и откуда он взялся. Именно интернет ставит под вопрос сам тезис о том, что избирателям все еще можно продать кота в мешке.
<Две нации: одна для защиты
«суверенитета» и «безопасности» нескольких десятков семей, правящих страной и одновременно рассматривающих ее как актив, свою собственность. Другая оценивается как твердые коммунальные отходы, не выше. Их место — за границей, во внутренней эмиграции, тюрьме.
<«Дети» Путина: кто будет править Россией после 2024 года?
Существенная часть элиты напряженно ожидает 2024 год лишь из-за того, что необходимо подготовиться к любому решению о транзите власти, которое будет принято очень узким кругом лиц.
<«Нынешний российский политический режим нащупал
свою идентичность: консервативные ценности, имперское сознание, милитаризация, антизападничество, особый путь на базе мифологизированных представлений об истории, память о Великой Отечественной войне как основной клей нации и метод легитимации власти. Можно считать, что это и есть государственная идеология, вокруг которой сложился консенсус и элит, и масс. Однако неэффективность социально-экономической модели порождает спрос, пусть и крайне неопределенный, на изменения», — пишут авторы статьи.
<Основная цель политических, управленческих и
бизнес-элит к выборам 2024 года — не модернизация страны, а обеспечение плавного и безопасного транзита власти. Для сильных мира сего приемлемы оба основных сценария — «Путин остается» и «Путин уходит, но оставляет преемника». Опрошенные авторами исследования инвесторы и предприниматели уверены, что изменения к лучшему невозможны.
<ему откроют форточку и скажут: «Мы в ваших услугах больше не нуждаемся»
Ксения Ларина сегодня на 'Эхе': 'Вот есть тот же Владимир Соловьев... который является главным лицом российской пропаганды — и голосом, и лицом, и рупором. Мне кажется, что этому человеку пришел конец. В том смысле, что однажды, совсем скоро, остались считанные дни до того, что, когда он придет за зарплатой, ему откроют форточку и скажут: «Мы в ваших услугах больше не нуждаемся»'. Ср.: 'Появляется цирковой коверный Володька Соловей. Подсаживается к своим, пьет, хмелея быстро, заводит старый разговор: когда его опендалят, то есть турнут из цирка? Заходится, плачет, оправдывается: «Я же лучший коверный! Лу-у-у-учший! Как они могут?!» Успокаивают его цирковые: «Не бзди, Вова, не посмеют!» «Посмеют! Ох, как и посме-е-е-еют!» — блеет Соловей, слезу пуская'. (Владимир Сорокин. 'Сахарный Кремль'. 2008 год)
<Ходорковский к 2020 - заходит
на длинную дистанцию, на десятилетний марафон 'философского осмысления'. Наша - то есть его современников - главная задача: не дать ему вернуться потом в Россию и не позволить как Солженицыну начать облизывать какую-то следующую после Путина власть. И тогда все будет хорошо: и он, и мы уйдем из этого периода русской истории хотя бы уж с достоинством Войновича.