- А вы сами не собирались там оставаться?
- Нет. Я сам собирался уезжать, и в конце октября 1918 года я и еще некоторые из моих сослуживцев по полку уехали на юг.
- В Белую армию?
- Нет, кто куда. Я сначала хотел ехать в Крым, но не попал туда, а поехал в Винницу, потом еще скитался, в конце концов оказался в Париже.
Наталья Дмитриевна Полонская-Василенко
- Я родилась в 1884 году в Харькове, мой отец был военный. Он происходил из слободской Украины и принадлежал к старому старшинскому роду, который дал нескольких выдающихся людей, в том числе и знаменитого писателя и историка Григория Петровича Данилевского. Когда мне было пять лет, мои родители переехали в Киев, я училась в Фундуклеевской гимназии, потом поступила на Высшие женские курсы, кончила их в 1911 году. Тогда же я стала ассистентом Высших женских курсов, а в 1916 году, по окончании университета, работала приват-доцентом. Я была первой женщиной-историком на филологическом факультете Киевского университета Святого Владимира. С 1916 года и до 1943-го, когда выехала в эмиграцию, я работала в университете и других высших учебных заведениях, например, в Археологическом институте, с 1924 года была научным сотрудником Украинской Академии наук.
Роль Совета рабочих и солдатских депутатов была самая ужасная. Мой учитель и большой друг профессор Довнар-Запольский только случайно не был расстрелян, потому что на него были сделаны доносы: будто бы он был в сношениях с царской охранкой. После того, как произошло большевистское восстание в Петербурге, в июле была предпринята попытка организовать такое же в Киеве, но она окончилась неудачей. Тем не менее все чувствовали, что Киев был на бочке с порохом. Потому что всюду сновали большевистские агенты, которые вели пропаганду против Центральной Рады и Временного правительства и подготавливали переворот. Октябрьский переворот в Киеве прошел почти незамеченным. Просто киевские большевики присоединились к петербургским, и - конец. Я получила известие об этом во время заседания Института археологии.
- Так что фактического большевистского переворота в Киеве 25 октября не было?
- Не было. Подпольные организации присоединились, но власть оставалась в руках Центральной Рады, и она даже до некоторой степени усилилась после Октябрьского переворота. Следствием неудачной попытки захвата власти большевиками в октябре было то, что из Киева вышли войска, которые раньше признали Временное правительство. Весь штаб киевского военного округа отправился на Дон и перешел к Деникину. В Киеве остались две власти - Центральная Рада и Совет рабочих депутатов. Совет в 17-м году еще не набрал силу, поэтому внешнее представительство и официальное руководство Украиной принадлежало Центральной Раде. В ноябре 1917 года была сделана попытка созыва конгресса, на котором выступила большая группа большевиков, неожиданно потерпевшая страшное фиаско. Тогда эта большевистская группа уехала в Харьков, где они образовали свое правительство. Таким образом возникло два правительства. В Киеве - Центральная Рада, а в Харькове - большевики. Самая большая ошибка Центральной Рады заключалась в том, что она не доверилась украинской армии. Во главе Рады стояли люди пацифистского мировоззрения: Грушевский, Винниченко, который был председателем Совета министров. Винниченко крайне отрицательно относился к армии, считал, что она нужна только буржуазному правительству, а их правительство народное, и в штыках не нуждается. В то время, когда советская власть уже готовилась вступить в борьбу с Украиной, наша армия распускалась.
Но непосредственно на фронте организовался 34-й армейский украинский корпус, начальником которого был генерал Скоропадский. Он в своем корпусе поддерживал твердую дисциплину, не допускал митингов. Когда он повел фронт на восток, делить землю, он расставил части своего корпуса по линии железной дороги, от Киева до Жмеринки. Его солдаты обезоруживали дезертиров, а всех большевистских пропагандистов отправляли в Москву.
- Этот корпус подчинился Центральной Раде?
- Да. Но в конце 17-го года, когда демобилизация достигла пика, в Центральной Раде в Скоропадском стали видеть эдакого Бонапарта. Корпус перестали снабжать, у солдат не было теплой одежды, обуви, не хватало снарядов. Генерал в знак протеста подал в отставку. На его место был назначен другой, очень порядочный человек, но не имевший такого опыта и такого авторитета. Вскоре началась демобилизация корпуса, и к концу 17-го года, от него ничего не осталось.
Еще в августе 17-го стихийно стало организовываться вольное казачество. Без власти, без внешнего побуждения в разных местах стала собираться молодежь и старшие люди, организовывались группы вольного казачества, которые ставили своею целью охранять порядок от этой обольшевиченной массы дезертиров, которые просачивались на Украину. Почетным атаманом вольного казачества был избран тот же генерал Скоропадский. Так что Киевская губерния была родиной вольного казачества, которое потом перекинулось и на Полтавщину и на Черниговщину.
Все эти события, конечно, захватывали студенчество и профессуру, лекций почти не было, только как особое счастье удавалось собирать аудитории.
В конце 17-го года некоторым образом политика захватила и меня. Мы жили в огромной квартире на Печерской. Как раз на нашей улице и разворачивались все военные действия. Именно там шли бои между Центральной Радой и той группой военных, которая была связана с Временным правительством. Это было так называемое юнкерское восстание, восстание юнкеров военных училищ в Киеве в ноябре 17-го года.
- Какую цель преследовало это восстание - захват власти?
- Это была, на самом деле, борьба трех властей - Центральной Рады, Временного правительства и большевиков. Организаторами, конечно, были большевики, они начали это восстание.
- То есть сначала была попытка большевистского восстания, а потом контрвосстание юнкеров?
- Конечно, им оставалось или присоединиться к Центральной Раде, или присоединиться к большевикам. Как третья сила они уже не могли существовать.
- А какова была судьба восставших юнкеров?
- Они ушли на Дон, присоединились к белому движению.
Конец 17- го года был страшным временем. Мы в Киеве чувствовали, что окружены врагами. Большевики пробивались настолько, что их власть была сильнее, чем власть Центральной Рады. Потому что Рада придерживалась такого мнения: пускай будет большевицкий строй, но только чтобы его возглавляли не москвичи, а украинцы. В Раде боялись оккупации Украины русскими большевиками.
Подготовка и публикация текста Ивана Толстого
Алексей Митрофанов
Город бунтующего разума
Смоленск все стерпит, все поймет
I.
В Смоленске вышла книга Олега Разумовского «Razumbunt». Как не трудно догадаться, о бунтующем разуме. О жизни, от которой разум может взбунтоваться. С множеством матерных слов. При этом с краеведческим уклоном. Но главное не это.
Главное, что книга сделалась событием в жизни города. Прошла презентация - в музее, все как у людей. Продается «Razumbunt» в обычных книжных магазинах. Стоит 100 рублей. А что тираж тоже 100 экземпляров - это ерунда. Ведь речь все же идет об альтернативной культуре. О той, которой в большинстве российских городов и вовсе нет. А вот в Смоленске - есть. Больше того, она бурно развивается.
Напоминаю: происходит это не в 1990-м, а в 2007 году, когда, казалось бы, все колышки забиты и все территории поделены. В культуре в том числе.
II.
С Олегом Разумовским мы договорились встретиться у входа в некое бистро - Олег сам его предложил. В центре города, напротив парка с дивным названием «Блонье».
Я предвкушал разговор с маститым писателем. Мудрым и, скорее всего, поучающим. Я знал, что Разумовский старше меня на 18 лет. И был, что называется, готов.