Жили не бедно. Светлана воспитывала детей, Репин не работал.
Из показаний отца Светланы: «С продажи квартиры в Строгино оставались деньги, которые они отдали Репину А. Н. и Репиной С. А. После чего Репин А. Н. почувствовал вкус свободных денег. Репин понял, что можно, нигде не работая, получать деньги с продажи квартир». Но, кажется, он понял гораздо раньше, - и последние три года особенно жестоко избивал Светлану, требуя согласия на продажу квартиры.
А жить где?
Ну и родственников много. Не бросят же они ее, с двумя-то детьми.
Деньги от продажи квартиры он собирался потратить традиционно, новых инвестпроектов у него не было: квартиру, как и прежде, хотел поменять на машину - на хорошую, новую иномарку. Красивую, блестящую.
Чтоб было совсем, совсем как у людей.
Своя, без бабы и спиногрызов, квартира, красивая тачка и свободная наличность - это, как говорили многие, был предел его амбиций.
На что- то иное не хватало воображения.
V.
Самое смешное, что иномарку он все-таки купил. Банк дал кредит неработающему отцу двух детей - то ли под залог его квадратных метров, то ли еще как-то, сейчас уже не установишь, и несколько месяцев Репин был счастлив. Потом, правда, он машину продал, и сейчас родные Светланы не знают, чего ждать: то ли явятся приставы, опишут репинскую половину квартиры или выйдут из углов еще какие-то кредиторы.
Почему она терпела все это? Светлана давно уже перешла от логики «опомнится и передумает» к активной, казалось, самозащите. Были родители под боком - молодые, работающие, готовые принять и содержать; было множество обращений в суд и милицию; были два уголовных дела, первое - февраль 2008 года - завершилось судимостью, правда, условным годичным сроком и штрафом аж в три тысячи рублей (судимость, впрочем, не помешала Репину свернуть сразу же Светлане челюсть, - еще одно уголовное дело завели, но рассматривали уже после смерти Светланы).
Возмутиться бы мягкостью этого приговора: в самом деле, избиение чужого человека и истязание домашних весят у нас по-разному. Но судебная снисходительность к кухонному насилию держится еще и на известном феномене «обратного хода». Посадить домашнего изверга гораздо легче, нежели заставить истицу быть твердой и последовательной в своих намерениях и действиях. Родные люди вот какие: угрожает - бьет - кается - плачет - хочет умереть - неделя медового месяца - угрожает - бьет (и сколько семей проваливается в мазохистскую бесконечность).
- Если бы Светлана не забирала все свои заявления, на него были бы заведены не два, а сто двадцать два уголовных дела, - говорит следователь.
Сначала забирала, потому что жалела-любила.
Потом забирала, потому что боялась побоев и угроз.
Женщине, которая неистово борется «за сохранение семьи», в конце концов, приходится бороться за сохранение жизни.
VI.
Была правда, которую давно уже предстояло принять, - что отец твоих детей безнадежное животное, что ничего, кроме новых увечий и унижений, не будет и что находиться с ним рядом, просто дышать одним воздухом - смертельно опасно.
Светлана искала варианты размена, собиралась выйти на работу (Анечке как раз исполнялось три года). Но ее держало чувство дома, особенно острое у неработающих женщин, - «свой угол», объясняла она матери, имущество, да тот же евроремонт - и что, все оставлять ему, мама, да за что же ему? Чужими трудами все, чужими руками - и подарить ублюдку? Почему я должна бежать из квартиры, которую ты для меня купила? Нельзя было уходить, по мнению Светланы, еще и потому, что Репин именно что очень хотел, чтобы она ушла (в прокуратуре тоже говорят: «Да он только и мечтал об этом!»), - он как-то совсем расправил плечи, в преддверии мужской свободы и новой тачки («продаст, продаст, куда денется!») ходил гоголем, никто ему был не указ.
Они поставили замки на свои комнаты, но ее замок он сбил, и дети не знали, куда прятаться. 2008 год отмечен каким-то особенным, изощренным садизмом: Анечку он не трогал, а вот Саше доставалось. Он будил среди ночи и Свету, клацал ножницами над головой: «Давай разгадывай кроссворд, а то все волосы тебе выстригу», - и она садилась над кроссвордом, и от ужаса разгадывала. Кажется, ей начал отказывать не только инстинкт самосохранения, но и страх за детей.
Из свидетельских показаний Александра Репина, 2000 года рождения, записанных следователем в третьем лице: «Его папа избивал его маму ногами и руками по лицу, по телу. Его отец часто пил на кухне, иногда его бил, один раз сильно бросил в стенку, но хорошо то, что он упал на мягкого плюшевого мишку. Папа бил маму независимо от того, пьяный тот был или нет. Так же папа всегда говорил маме, что выкинет ее через окно вместе с ним и его сестрой. Он хотел продать квартиру и купить машину, но мама продавать квартиру не хотела, из-за этого тот ее часто бил».
На суде Репин возражал проникновенно: как же я не гулял с тобой, сыночка, вспомни, как мы на шашлыки ходили, - и мальчик вспомнил, что да, ходили, и папа проколол его кожаный мяч, проколол нарочно, с усилием, просто так, и все вернулись в слезах и ссоре, как обычно, - пикник, называется, отдохнули. Репин очень не хотел терять родительские права, - оставшись единственным родителем детей, он получил бы все права на квартиру; но жестокосердая судья все обломала.
Похоже, он так и не понял, что же на самом деле произошло.
VII.
…Тогда, в июле, Репин позвонил на дачу и пожаловался, что в доме отключили электричество за неуплату.
Светлана испугалась, что не сможет по возвращении включить электроплиту и покормить ребенка, - и, попросив у матери денег, отправилась разбираться со светом.
Но, конечно, она в какой-то тысяча последний раз поехала спасать его.
«И не вернулась», - медленно, растерянно добавляет Елена Евгеньевна.
…Мы говорим по телефону, она едет с работы в электричке, с Щукинской в Железнодорожный, в трубке слышен железнодорожный грохот и металлический, все перекрывающий голос: «Следующая станция - Серп и Молот». Она очень спешит к детям, над которыми теперь опекунствует. Анечка стала говорить, недавно сказала: «Неправда, мама не уехала, она умерла»; Саша постепенно успокаивается, перестает дергаться, квартира стоит опечатанной. После смерти дочери Репин не встречался с детьми, а Елене Евгеньевне звонил один раз, кричал, что квартира - его, его! и скоро будет продана, - кричал и сам верил, кричал - и, наверное, уже видел себя в прекрасном иностранном авто, несущемся в элегантную даль грядущего.
Евгения Пищикова
vsehuevo.ru
Домашний тиран
«А еще муж не дает мне спать - только засну, подползает ко мне и шипит в ухо: „Сними корону, корова!“. Я, естественно, вскидываюсь, спросонья ничего не пойму. А он мне объясняет: „Какое ты имеешь право спать на спине и храпеть, как мужик? Какой ты мужик - сними корону!“. А все началось с того, что я уже два года зарабатываю больше, чем он. А сейчас муж и вовсе без работы».