Она горожанка, экономист, училась в Ленинграде, приехала в совхоз «Рябовский» с мужем по распределению, работала в совхозе, вырастила троих детей. У совхоза же семнадцать лет назад попросила землю, дали 20 с лишним га на заболоченной местности. (Тоже типично: все фермеры называют свою землю болотом. У всех на этом болоте - высокие урожаи, которым иногда и черноземы позавидуют.) С землей сложно: она находится в статусе пожизненно наследуемого владения, но новый закон о земле такого статуса не предусматривает.
- Согласно новым поправкам, мы должны заплатить двадцать процентов от кадастровой стоимости земли. Кажется, это не очень большая сумма, но! Кадастровая оценка, межевание… я посчитала, что весь пакет документов обойдется в семьсот тысяч рублей. Что же делать?
Галина рассказывает о переговорах с администрацией района, об обещаниях, о программах (воз, конечно, и ныне там) - и все время улыбается.
Ей, несмотря ни на что, нравится быть фермером. Это судьба: они так удачно выбрали друг друга.
III.
Свиньи американской породы дюрок - шерстистые, цвета кофе с молоком, длиннорылые и флегма, а свиньи породы брейтовская (уклон в сало, выведены в Ярославской области) - белые и замечательно визгливые. Пока Саша Быков объяснял мне, чем хряк отличается от борова, два молодых хряка устроили склоку. Быков подозвал одного из них и педагогически шлепнул по пятаку: не дерись! Потом чинно приветствовал свинью Марину и борова Гаврюшу. Марине скоро на забой, поэтому он обратился к ней сердечно: «Маня, здравствуй…»
События, из-за которых я приехала в Цвелодубово, обязывают к некоторому цитатному пафосу: «O, rus! О, Русь!» Мне хотелось написать про маленькую гордую ферму «Русь», не пустившую на золотую цвелодубовскую землю мировой концерн Nestle Waters, про сопротивление русского крестьянина мировому глобализму, ну и вообще про самостоянье человека, которое залог величия его. Концерн собрался строить завод по розливу бутилированной воды для кулеров из чистейшей местной скважины, стоимость проекта - 6 млн евро. Местная власть уже облизывалась: две сотни рабочих мест, социалка, налоги, и вдруг на пути встала вот такая вот зараза - animal farm. В какой-то сотне метров от места строительства обнаружилась частная свиноферма, отходы, экскременты и запахи прилагаются. Стерильность и свинские дела - вещи несовместные, и «Руси» предложили убраться с глаз долой за грошовую компенсацию: миллион рублей. Но непреклонная «Русь» не отдалась за бесценок, встала насмерть, и транснациональная гадина Nestle/, владелица мировых брендов Perrier, Vittel, San Pellegrino, Pure Life, обломившись на своем тринадцатом (что знаменательно) российском проекте, отступила и побрела искать скважину в другое селение.
Сюжет, что и говорить, метафорический: так и хочется снять кавычки с названия фермы. Но действительность оказалась, конечно, куда прозаичнее.
- Nestle с нами непосредственно переговоров не вела, - говорит хозяйка фермы Евгения Быкова, - она здесь вообще на вторых ролях. Но ладно ферма, дело же не только в нас: здесь же скотомогильник, в 1975 году были три случая сибирской язвы!
Показывает бумагу - ответ главного ветинспектора Выборгского района. «В 1976 году… сибирская язва… трупы сожжены, место обработано 10-процентным раствором едкого натрия… Оснований для ограничений по земельным работам нет».
- Понимаете? Это все равно что хлоркой помыли, и все. Ограничений нет!
То есть это не фермеры победили, это покупатели запоздало разобрались, какую свинью подложили им в виде «чистейшей скважины». И до Быковых здесь была ферма на 400 голов, и совхозная культура не отличалась экологическим рвением, и скотомогильник обнаружился - слишком много факторов делали невозможным сделку между владельцем земли, АО «Евросиб-Авто» (нынешним хозяином ЗАО «Цвелодубово», бывшего совхоза), и Nestle. Однако за год к Быковым наведались четырнадцать проверок.
- Например, предлагают сократить поголовье. Они считают даже новорожденных поросят, хотя по нормам поросенок должен дожить до пяти месяцев, чтобы считаться полноценной единицей… И все выносят заключения, которые противоречат друг другу, а иные комиссии говорят: ну, давайте мы вас хоть на двести рублей оштрафуем. Мы говорим: давайте…
Мы сидим на большой кухне в новом доме Быковых. Пока он строился, Быковы с двумя детьми четыре года жили в бане. Баня, впрочем, тоже хороша - отдельный дом. У Быковых все солидно, удобно и чисто. Это не просто фермеры, а зажиточные предприниматели, на старые деньги - кулаки, люди в самом, как говорится, расцвете лет, немного за сорок, и строятся с размахом, на долгие годы: громадная гостиная с камином, кухня размером с танцзал, большой кабинет с компьютером. Нет особенной роскоши, но есть простор, свет идет от свежих досок, у крыльца растет ежевика. Женя из новгородской деревни, закончила техникум в Ленинграде, Александр из-под Тулы, по образованию технолог-машиностроитель. У них хорошая речь (впрочем, у всех выборгских фермеров, с кем мне довелось общаться, хорошая речь) и спокойное достоинство собственников. Не фермой единой они живут: у Жени приличный магазин в поселке, где среди прочего реализуется мясо от «Руси», у Саши строительный бизнес. Раньше Быковы занимались перепелами: яйца, тушки, мучились с реализацией - это сейчас перепелиное яйцо обыденность, а тогда к нему потребители относились настороженно. С 2001 года взяли в аренду у совхоза скотный двор, почти руины, и дело пошло, главным образом потому, что у них уже был бизнес-опыт, навыки предпринимательства, они умели и торговать, и организовать производство. Когда они начинали, никаких кредитов не было, занимали в частном порядке у знакомых огромные суммы под большие проценты, - это сейчас, когда «Русь» считается одним из самых эффективных фермерских хозяйств в Выборгском районе, ей дают кредиты. Быковы настроены оптимистично: развивать бизнесы, расширять сбыт, дать детям хорошее образование.
- Культура вот, вся рядом! Шестьдесят километров - Выборг, семьдесят пять - Питер, опять же мобильники, у детей все условия для развития есть.
Угощают, ну конечно же, салом и мясом. Нежнейший продукт. В Женином магазине свинина продается по ценам, близким к московским (карбонад - 220 рублей), однако все равно берут. Все выборжские фермеры жалуются на засилье ужасного «финского мяса»: торговцы закупают в приграничных магазинах брикеты по 70 рублей килограмм, на рынок идет по 100 рублей, какая хозяйка устоит? Мясо, однако же, даже и не финское, а какое-то аргентинское, что ли, перемороженные брикеты, пшик, на сковородку положишь - чистая химия. Наевшись финского мяса, покупатели возвращаются к дорогому цвелодубовскому.
- Соседи пишут жалобы на нас. Ну еще бы им не писать! Ведь что происходит: этим людям продают участки под строительство рядом с нами, в промзоне, буквально тридцать-пятьдесят метров, и они берут и строятся вокруг фермы, а потом жалуются, что дурно пахнет.
Главный герой быковской коллизии - опять же земля. Что было раньше? Скучный совхоз «Цвелодубово» на месте финского селения, маленькая зарплата, глушь, деревня, зона рискованного земледелия. Ну вот разве что прекрасное Нахимовское озеро, в финскую бытность - Суула-ярви (со второго этажа быковского дома - идиллический пейзаж: синее озеро сквозь сосны, до пляжа 150 метров, полцарства за такой вид). А теперь: элитное место элитного Карельского перешейка, почти курорт, цена за сотку - до 5 тыс. долларов и растет год от года, оживленное коттеджное и дачное строительство, земля нарасхват. Прошли по поселку: всюду нарядные особнячки, обитые сайдингом, черепичные крыши, трехметровые заборы (у Быковых, кстати, забора нет, участок обнесен скромнейшей рабицей), дорогие машины - и стройки, стройки, стройки. Вот и «Русь», унылое серое строение в кольце белостенных усадеб, уже смотрится чужеродно - рудиментом советского совхозного строя, промышленной архаикой.