- Так он же не василеныш!
- А какое было имя?
- Ну, василиска в старых текстах еще называют “регулусом” или “кокотрисом”. О! А может – Кокотрис?
- Регулус! – одновременно с Дадли выпалил Гарри. Мальчишки в недоумении уставились друг на друга. – Регулус – более мужественное, – пояснил свой выбор Поттер. – А Кокотрис – какое-то куриное.
- Ну, он и похож на цыпленка. Или даже на курочку! – пожал плечами Дэ.
- Вот и не надо это подчеркивать!
Рождественские каникулы прошли беспокойно.
После обстоятельной беседы выяснилось, что второкурсники сказали новое слово в магозоологии. Обычно феникс рождался, когда василиск умирал своей смертью. Заодно новорожденный устраивал огненное погребение гигантской туше. В убитых змеях странные яйца находили, но все попытки поместить их в инкубатор или высидеть при помощи магических тварей и обыкновенных жаб заканчивались провалом. Учитывая, что последние пятьсот-шестьсот лет все меньше василисков умирали своей смертью, а фениксы иногда уходили за грань следом за своим другом-магом, эти удивительные птицы едва вовсе не исчезли с лица земли.
Гарри и Дадли с питомцами пригласил дядюшка Блейза, обожающий всяких редких птичек. Пока он ахал над птенцом и выспрашивал у Дадли о необычном магловском птичьем корме (с витаминами), Петуния наконец-то смогла заняться ремонтом гостиной. Надо сказать, миссис Дурсль порадовалась, что не купила обои сгоряча. Несколько дней вынужденных размышлений позволили подобрать наилучших мастеров и обсудить с Энид Лонгботтом модные тенденции магического мира, равно как и возможность их смешения с магловским дизайном помещений.
Семья Дурсль все дальше уходила от добропорядочного облика абсолютно нормального семейства.
Комментарий к 15 Луни (англ. looney) – полоумный, сумасшедший, чокнутый.
====== Взрослые. Оборотни без границ ======
Сова принесла письмо на рассвете, когда мужчина уже заварил крепкий чай и развернул шоколадку, отломив чуть больше причитающегося, не ровно по бороздке. Он усмехнулся своей детской хитрости. Это была уловка с самого первого класса. Попытка перехитрить себя. Вот только шоколадную плитку не обманешь – она просто закончится раньше, чем могла бы, если бы он всё делал по-честному.
По-честному.
По-гриффиндорски.
Ты же гриффиндорец, Ремус, так?
Он догадывался от кого сова, но сам еще не определился – станет ли отвечать?
Сириус. Дружище Сириус.
Семь лет плечо к плечу, спина к спине. Вот только так любил выставляться, что хоть раз в год, а подставлял под удар и Ремуса, и Джейми, и Питти. Предал он Поттеров или нет – первые лет пять Люпин был уверен, что Бродяга заслужил свой дракклов Азкабан. А на остальное время и вовсе про него забыл. И тут вдруг вся пресса сошла с ума: “Сириус Блэк – невиновен”.
“Держу пари, вы втянули во всё Пита, даже не попросив его закатать рукава”, – оборотень вздохнул. Солнце сражалось с тьмой, в очередной раз побеждая Луну. Шоколад таял в судорожно сжатой ладони. Сова ждала ответа.
Ремус Люпин стал оборотнем в пять лет. Он почти не помнил того времени, когда считался обычным ребенком. В отличие от обращенных взрослых, даже трансформацию он принимал со спокойствием фаталиста: организм приспосабливается, болевой порог повышается. А есть же зелья, смягчающие обращение, частично сохраняющие человеческий разум в волчьем теле. Он привык, притерпелся, как инвалид к своей коляске, как астматик к своему баллончику, как диабетик к инсулиновым уколам – неприятно, ограничивает возможности, но настолько знакомо, что все приготовления совершаются, как говорят маглы, в автоматическом режиме.
Да, он хорошо знал маглов и их высказывания – всё-таки сам был полукровкой. Да и после визита оборотня родители срочно переехали из тихой деревеньки, где все всё обо всех знают в шумный и равнодушный Кардифф.
Жить на три мира с пяти лет. Ха! Не удивительно, что первый же встреченный в Хогвартс-экспрессе мальчишка одним высказыванием и на все семь лет приклеил эту дурацкую кличку – Луни. Слишком часто его рассуждения и взгляды на мир казались чуждыми и странными чистокровным и магловоспитанным – одновременно.
Шумный город-порт, над которым возвышается старинный замок Кардифф, гораздо старше Хогвартса, потому что построен на руинах римской крепости. В замке – музей, куда втайне от отца водила маленького Ремуса мама. Мальчик думал тогда, что с удовольствием стал бы археологом. Или спутником Доктора Кто (он смотрел сериал, пока родители были заняты на работе), правда мало что понимал, но тем интереснее было.
У них вообще было множество тайн друг от друга. И при этом Ремус не мог бы назвать более дружную и крепкую семью.
Секреты, недомолвки... Папа-демонолог, ведущий специалист отдела Явления Нечеловеческих Духов. Лайелл Люпин к тридцати годам получил профессиональное признание и всемирную известность. Только в старушке-Англии к его работе относились с изрядной долей снисхождения: “Лайелл, занимайся лучше уэльскими боггартами, в этом ты спец”.*
- Действительно, разве может быть опасна потусторонняя сущность с нечеловеческой логикой?! – фыркал в бокал с огневиски расстроенный Люпин, в очередной раз получивший в Министерстве обидный щелчок по носу.
Мистер Люпин мало рассказывал сыну и жене о работе – не хотел пугать.
Но руны на рамах, шкафах, дверных проемах и каминной трубе домочадцы старались не трогать.
А когда в гости приходили папины коллеги, особенно из других стран, Ремус, казалось, забывал дышать: такой интересной и пугающей казалась жизнь за порогом.
Жизнь за порогом. Да.
Мама после свадьбы бросила работу страхового агента, но волчелычное недёшево, да и отцовские поиски лекарства от ликантропии стоили денег, так что скоро ей пришлось вернуться в агентство. Сына Люпины запирали в комнате, так, как делали и во время его полнолунных превращений. Работала мама по свободному графику, а потому могла целую неделю провести дома, а могла на весь день уехать. И когда она бывала дома, втайне от папы, презрев опасность, выводила мальчика в парки развлечений, в музеи, зоопарк, в лес. Хоуп Люпин (в девичестве – Хауэлл) была чистокровнейшей маглой, которой в колледже преподавали азы психологии – кем бы ни был ее сын, судьбы психопата-социофоба она для него не хотела, а потому, вопреки желанию мужа, устраивала мальчику экскурсии.
И знать не знала о тайне самого Ремуса, с семи лет наловчившегося выскальзывать из дома через форточку и играть с соседскими мальчишками.
- А почему тебя мама с папой гулять не отпускают?
- Они думают, что я болею.
- Какой же ты больной? Да ты самый быстрый и самый сильный!
Но в Хогвартс Ремус всё равно мечтал попасть. Хотя бы для того, чтобы познакомиться с друзьями, о которых можно будет рассказать папе.
А самый полезный навык оказался из того раннего безоблачного детства – умение помалкивать в тряпочку.
Дружба.
Несмотря на все старания матери, толком социализироваться к одиннадцати годам у Ремуса Люпина не получилось. И то, что взрослый мужчина сейчас вспоминал, как совершенно недопустимое поведение, тогда казалось единственно верным. Эти дети ведь нормально воспитывались, они – в отличие от него – не были оборотнями. Они знают, как принято у нормальных людей.
Н-да. Иногда Ремус задумывался: а есть ли среди магов нормальные?
Дружба оказалась перечеркнута всего лишь несколькими месяцами его отсутствия. Он-то воображал, как всех удивит, раскопав страшные тайны Того-Кого-Нельзя-Называть! А оказалось, что все расследования – ничто перед охватившей Остров паранойей. Оказалось, что он – темная тварь, которая только и ждала момент перекинуться на сторону зла. Оказалось... эх, оказалось, что детская дружба с маглами – крепче связывает, чем жизнь и приключения в волшебном замке.
Ремус вручил директору Дамблдору результаты поездки в Албанию: истинное имя Лорда Судеб Волдеморта, наследника Слизерина – оказавшегося на самом деле никем не признанным полукровкой из нищего приюта, жиголо из Лютного, прозакладывавшего за годы учебы едва ли не самого себя в лавке Горбина из желания вкусно кушать и покупать дорогие красивые вещи. Вот, к примеру, чек на ежедневник от тысяча девятьсот сорок третьего года из писчебумажного магазина на Воксхолл-Роуд. Это в то время, когда писчие принадлежности в Лондоне едва ли не по талонам отпускали! Пижон.