Вручил он все эти чеки и любовно собранные бумажки директору и уехал к отцу, тот как раз расследовал дело о призыве маглорожденным некой сущности в катакомбах вблизи кладбищ Вест Норвуд и Кенсал Грин. Отец обрадовался. Да и его коллеги не возражали, если отдел пополнится хоть и недавним выпускником, мальчишкой, зато отличником. Да и хорошая реакция, вкупе с ночным зрением и обостренным обонянием в том приключении здорово всех выручили. Это было даже интересно. Газовые лампы, викторианский и готический архитектурный стиль, опасность, таящаяся в полумраке, кости тысяч маглов. Самое то для романтики... если бы Ремус пришел к отцу сразу после школы, если бы он только не отправился играться в этот дурацкий Орден Феникса, так легко признающий соратников слугами тьмы! Но он вступил в Орден, обжегся и теперь вовсе не хотел иметь дела с миром магии. Встреча с Риком стала подарком судьбы. И что с того, что у парня нелады с законом и не самый честный способ заработать на жизнь? В те годы Ремус сам устанавливал границы собственных отваги и благородства, собственного гриффиндорства.
И вот теперь, спустя десять лет, письмо, сова и крошки шоколада на газетном развороте со статьей Скиттер о лечении страдальца Блэка.
Люпин прикрыл глаза.
Умельцы в Мунго знают свое дело – приходилось обращаться. Быть может, поправили Сириусу его худую память и истерический смех? Быть может, стоит дать их дружбе второй шанс? Заново познакомиться, заново друг друга узнать. Он ведь и сам теперь не тот мальчик из запертой квартирки в припортовом районе Кардиффа. В конце концов, они же оба – гриффиндорцы.
Да, они оба изменились за прошедшие годы. И от Блэковской искренней радости становилось даже как-то неловко.
Уж не поэтому ли? Уж не из-за проснувшейся так некстати совести согласился он присмотреть за сыном Поттера, пока Сириус заперт в больнице?
А мальчишка смешной. И тётка у него стоящая, уж Ремус-то разбирается в маглах. Толковая тётка, у такой будет сыт и присмотрен.
Нет, Ремуса не мучила совесть, что за целых десять лет он не выкроил ни одного дня, чтобы навестить мальчишку, не нашел ни одного фунта, чтобы отправить подарок на Рождество. Он с Мародерами разошелся тогда, у катакомб. А уж с их детьми был вовсе не намерен сходиться. И не считал себя никому обязанным.
- Рикки, привет! Товар получил?
- Рем? Ты откуда? Тебя только через неделю ждали, – мужчины обменялись “особым”, выученным еще в детстве рукопожатием. – Здорово, брат! Всё чики-пики.
- Дела нарисовались. Исчезну до следующей луны. Если очень срочно, помнишь, как найти.
- А тут как раз заказ. Не вовремя ты.
- Срочные дела вовремя на голову не падают, – хмыкнул Ремус. – Что за заказ?
- Посылочка из Японии. Надо бы встретить. Граница, то – сё...
- М-м-м... Рик, умеешь озадачить. Ладно, я посмотрю, что можно сделать. Как думаешь, мне за посильную помощь визу не продлят японские коллеги?
- Опять к своей кицунэ намылился?
- Молчать, смертный! И вообще, не припомню, чтобы давал обет безбрачия.
- Женился бы на хорошей английской девчонке. У меня жена в оперу ходила, говорит – не будет у британца и китаянки счастья.
- Она японка и у нас все несерьёзно. И вообще, мы говорили о делах, а не о бабах.
Рикки заржал. Их дружба с Люпином выдержала испытание временем и деньгами, так что он считал себя вправе давать советы и вмешиваться в личную жизнь приятеля. И вообще полагал, что жениться надо этому Люпину, а не пропадать раз в месяц на неделю и дольше.
- Думаю попробовать вновь. Как считаешь?
- Как я могу считать? Ремус, мы с матерью уже давно не учим тебя, как надо жить. Попробуй. Хоуп бы понравилось, что ты вновь будешь общаться со школьным другом. Сколько было разговору о Блэке. И веселый-то он, и умный, и пиво с ним пить втрое вкуснее.
- Ты недоволен.
- Вовсе нет. Попробуй.
- Ты недоволен и считаешь, что Блэк опять втянет меня в войну света и тьмы.
- Смею полагать, что я осведомлен о тьме чуть больше. Я, конечно, не так уж хорош в этом, но мне неприятно, когда моего сына называют темной тварью, ты знаешь.
- Па, мы с Сириусом изменились.
- Сынок, некоторые боггарты не меняются до самой смерти.
- А иные патронусы становятся другими после первой же грозы. Я помню, папа.
- Тогда иди и делай, как знаешь.
Комментарий к Взрослые. Оборотни без границ * фраза с поттервикки
====== 16 ======
Каникулы пролетели за всякими глупостями. Дадли вдруг как-то быстро оказался бесплатным приложением к своему замечательному птенцу – его даже на ассамблею МКМ пригласили. И так, по профессорам, друзьям директора пришлось поездить без счета. Каждый норовил дать совет по уходу, подарить Безумно-Нужную-Штуку и напомнить, что фениксы передают хозяевам образы посредством легилименции, а со временем связь будет только усиливаться, так что и окклюменция нужна. Директор, кстати, стал мастером в этой сфере именно так, из-за Фоукса.
Фоукс птенца воспринял весьма индифферентно. С василисками фениксы естественные враги – им почему-то кажется, что обязательно надо разделить территорию, а друг с другом они общаются редко. Больше птиц интересует связь с магом-компаньоном.
В школе пошла та же свистопляска:
- А дай посмотреть!
- А можно пальцем потыкать?
- А покажи, где вход – вдруг там не одно яйцо было?
Туалет плаксы Миртл учителя перегородили надежнее, чем в прошлом году комнату с Флаффи. Газета через номер была посвящена Регулусу. А Дадли иногда просыпался в поту от ярких и правдоподобных снов об обитателях Хогвартса. Тысяча сотого года.
Да, окклюменция ему определенно была нужна. Только вот директор и без того занятой человек: времени давать частные уроки у Альбуса Дамблдора не было совершенно.
Неожиданно для Дадли помощь предложил мистер Люпин, который оказался не только приятелем мистера Блэка, но и старым другом Джеймса Поттера, что, в общем-то, логично.
Дадли даже понравилось приходить несколько раз в месяц в небольшую классную комнату, которую мистер Люпин превратил в уютный кабинет. Начиналась встреча с чаепития, обсуждения последних новостей, иногда взрослый покупал их Газету, что очень льстило Дэ. А потом Дурсль просто сидел и смотрел на свечку. Сперва они пробовали с пересыпающимся песком, с ручейком воды или кружащимся перышком, но со свечкой у Дадли получалось лучше всего сесть так, как нужно мистеру Люпину – чтобы расслабиться и ни о чем не думать. Вообще. Даже о Рапунцель, Арагоге и Флаффи, который очень подружился с научившимся уже чирикать Регулусом. Даже о Дороти было нельзя думать. Но мистер Люпин сказал, что когда Дадли научится очищать сознание быстро и без внешних стимулов (в смысле – без свечки), о Дороти думать будет можно. Они как раз начнут визуализировать защиту сознания. И о Флаффи можно будет думать, и об Арагоге с детками.
Мистер Люпин приглашал на уроки и Гарри, но тот оказался неспособен полчаса смотреть на свечку, и его храп сбивал настрой Дадли. Так что Поттер с приятелями приходили на второе чаепитие, которое мистер Люпин устраивал после уроков окклюменции.
Большой компании никогда не собиралось. Девчонки дулись на пришлого мага за то, что он посмел переспорить профессора Локхарта, да еще и заявил, что великолепный Гилдерой ничего не смыслит в Темных Искусствах, а мальчишки-слизеринцы сперва избегали мистера Люпина без объяснения причин, а потом Блейз прямо заявил, что мама запретила.