18 октября
Всю ночь штормило, и паром Sea Partner стоял в порту. Отчалили только утром, но задержки нас уже не волновали. Главное – войти в ритм. Четвертый день в дороге, и, втягиваясь в нее, ты перестаешь лихорадочно считать часы, дни и пройденные километры.
Хоть мы и пережидали шторм, на море все равно была качка, три-четыре балла. Максим слушал Клэптона, потягивал Jack Daniels и читал Довлатова. Рощин собирался было написать пару текстов и поснимать забавные сценки на борту, но почти сразу вырубился. Видимо, сказывался московский недосып.
Компания у нас была самая что ни на есть причудливая. Так как паром грузовой, легковушки на борт не брали. И в Стамбул на нем шли одни фуры, а с ними дальнобойщики – русские (ну и украинцы с белорусами, разумеется) и турки. Русские, гладко выбритые, сплошь с красными носами, сидели в одном зале, а турки, все как один черноволосые, усатые и глазастые, – в другом. Но когда на видике поставили боевик, все перемешались и уселись смотреть кино.
Тут Макс и познакомился с огромным дальнобойщиком по имени Леха. Леха скушал килограмм водочки и сказал, что это его норма. Больше ему нельзя. Однажды, мол, он съел два килограмма и пошел на обгон. Фура вылетела на обочину и чуть не свалилась на скорости в кювет. В общем, страсть Господня. И поэтому теперь Леха норму свою твердо знает и больше литра, когда назавтра за руль, не пьет. Жизнь дороже.
Макс очень проникся Лехиной жизненной правдой, суровой, как сама украинская степь холодной осенней ночью, и даже представил себя на секунду за рулем фуры после двух литров выпитой. Но это был явно не его удел, и от этой мысли Максу сразу стало легче на душе. В конце концов, байк, скейт или даже какая-нибудь другая доска очевидно привлекательней. И по части испытания себя – надежней…
К кругосветке дальнобойщики отнеслись сразу с полным почтением. И маршрут, и саму идею очень одобрили. Обзавидовались просто. По мере того как они напивались, зависть росла, а традиционные вопросы «Куда?», «Зачем?», «Как решились?», «А что жена?», «А как же работа?» все больше задавались невпопад. Смотрели фотки, удивлялись и радовались, как дети. Особенно умилялись нам, мотоциклам. Такие легкие, такие спортивные. И что, пройдут? Мы же внятно им отвечали: «Ну да, мы – не фуры, мы легче. Но вы не волнуйтесь, мы всюду, где надо, пройдем…» Впрочем, они не могли нас слышать, слишком много дринка…
Однако всему приходит конец. Наступает такой счастливый момент, когда и последний украинский дальнобойщик, порыгивая, идет спать.
Уже ночью Макс написал два стихотворения:
Бабочка, попавшая в шторм. Хрупкий ангел в плену стихии. Твое счастье и твой псалом
Улетает с ветром, забыв, где дом.
Шторм и бабочка. Представив сюжет,
Понимаешь – нет шансов продолжить жизнь. Но она летит, разгадав секрет:
Не сколько, а как! – и несет нам свет.
И еще:
Шторм, паром заперт в порту. Каюта, приют родины и уюта.
Шалом, одессита и в 70 не сотрут года.
Палуба – ипподром в сотню фур, и два одиноких мото.
Турки с хохлами в разных залах.
Хохлы бухают, турки в нарды играют. Сутки пути из Одессы в Стамбул.
Рваные мысли в черноморский шторм.
19 октября
В Стамбул мы пришли в восемь часов утра и сразу поняли, что это город пробок и ожидания. Для начала погранцы увезли Макса и Рощина куда-то в центр, ставить штамп, и мариновали в пробках часа четыре. Потом еще три часа заняла таможня. Что поделать, Восток. Все ласковые, обходительные, медленные и английского языка не знают. Да и зачем им английский? В грузовом порту достаточно турецкого и международного матерного. Но в данном случае до ругани дело не дошло. В четыре часа пополудни наших путешественников отпустили в город на полностью легальных основаниях. И не взяли ни цента. Просто обычные бюрократические формальности, к тому же, как потом выяснится, выполненные недостаточно аккуратно. С типичным азиатским разгильдяйством. Интересно, на азиатском или европейском берегу все это происходило? Впрочем, там, у Золотого Рога, где когда-то вершилась почти вся всемирная история, Азия с Европой настолько перемешались, что черт ногу сломит.
Настроение у парней было отличное, как и сама погода в городе. Солнце, тепло, это вам не украинский степной ветер с дождем в октябре месяце. Максим сказал, что наконец его отпустила Москва. Рощин слукавил, что она его не особенно-то и держала. В гостинице главным удовольствием для обоих стала горячая ванна. Несколько дней мотопутешествия заставляют ценить простые радости жизни с особой силой…