Увидела его жена богатырская, побоялась, чтобы муж не убил богатыря, и спрятала его вместе с конём к Святогору в карман.
Сидит Илья в богатырском кармане и день, и два, возит его Святогор, сам того не ведает. Тяжело стало коню богатырскому, не под силу, стал он на третьи сутки спотыкаться, стали у него подгибаться ноги его быстрые.
Рассердился Святогор на своего верного товарища, хватил его со всей своей силы богатырской плетью по крутым бёдрам, крикнул на него громким голосом:
— Что ты, травяной мешок, спотыкаешься?
Отвечает ему конь:
— Как мне не спотыкаться? До сих пор я возил одного только богатыря да жену его богатырскую, а теперь вот уж третьи сутки вожу двух сильных, могучих богатырей да ещё и коня богатырского.
Удивился Святогор, сунул руку в карман, а там и вправду богатырь с конём шевелятся.
Вытащил Святогор Илью из кармана, стал его спрашивать, допытывать:
— Ты откуда родом, как тебя звать?
Назвался Илья.
— А зачем к нам на Святые горы пожаловал?
— Да захотелось мне повидать Святогора-богатыря.
— Ну, я самый и есть Святогор; давай побратаемся, я тебя научу всем похваткам-поездкам богатырским.
Кликнул Илья своего коня, поехали они вместе по Святым горам.
Научил Святогор Илью всем похваткам-поездкам богатырским, звал его меньшим братом, делил с ним хлеб-соль, пил из одного ковша.
Едут они путём-дорогою и наехали на огромный гроб. Стоит гроб, весь из камня высечен, а подле крышка лежит.
— Давай, — говорит Святогор, — примеримся, для кого этот гроб изготовлен: кому из нас придётся впору, для того он и есть. Полезай-ка ты, Илья, вперёд…
Полез Илья; лёг в гроб, нет, не приходится: и широк, и длинен гроб, и высок не в меру.
— Ну, — говорит Святогор, — видно, мне в него ложиться.
Лёг, протянул ноги, гроб пришёлся как раз по нём.
— Гроб-то ведь точно нарочно для меня сделан, — говорит он Илье. — Ну-ка, меньший братец, сослужи мне службу, закрой меня крышкою.
— Нет, старший брат, вижу я, ты не малую шутку пошутить задумал, заживо себя хоронить собрался; не подниму я крышки, не закрою тебя.
Тогда Святогор сам привстал, поднял крышку и закрыл ею гроб. Как только сошлись края, так и срослись вместе.
Силится Святогор поднять крышку, не может: зарос гроб, давит богатыря, не совладать ему со своею судьбиною. Бился он, бился, просит Илью:
— Братец меньшой, душно мне, знать, конец мой приходит, попробуй поднять крышку.
Пробует и Илья, нет, куда ему! Срослась крышка с гробом, ничего с нею не поделаешь.
— Возьми, Илья, мой меч-кладенец, — просит Святогор, — попробуй разрубить крышку поперёк.
Взялся Илья за богатырский меч, силился, силился, не может и приподнять его, не то что крышку рубить.
— Нагнись ко гробу, — говорит Святогор, — я дохну на тебя своим духом богатырским.
Нагнулся Илья, дохнул на него Святогор, и почуял он в себе силы втрое против прежнего.
Поднял он тогда меч-кладенец, взмахнул им над крышкою, — опустился меч, зазвенел о камень, глядь, а из-под него поперёк гроба железная полоса проросла…
— Душно мне, меньший брат, — взмолился Святогор, — попробуй ещё ударить вдоль по крышке.
Ударил Илья и вдоль крышки, из-под меча даже искры посыпались, и опять выросла железная полоса.
— Ох, тяжко мне, — стонет Святогор — наклонись-ка ко мне, меньший брат, я дохну на тебя своим духом богатырским и передам тебе всю свою силушку великую.
— Нет, не надо, старший брат, — отвечает Илья, — довольно с меня и этой силы, а если ты передашь мне всю свою силушку богатырскую, так и меня земля носить перестанет, как тебя.
— Ну, хорошо же ты сделал, Илья, что не послушал меня: я бы дохнул на тебя мёртвым духом, и ты бы умер вместе со мною. Прощай, мой назва́ный меньший брат, владей моим мечом-кладенцом, владей моей силою, а коня моего привяжи ко гробу: кроме меня никто с этим конём не справится.
Замолк богатырь, замерли слова его, а Илья всё стоит, слушает, опершись на меч-кладенец, всё думает, не скажет ли ему старший братец ещё хоть словечко… Нет, затихли слова богатырские, пропала мощь-сила заветная, а из щёлки гробовой мёртвый дух пошёл.
Опоясал тогда Илья меч-кладенец, привязал коня Святогорова ко гробу, положил перед гробом три земных поклона глубоких, смахнул слезу горючую и поехал на Святую Русь, к своему князю киевскому, ласковому Солнышку-Владимиру.
Алёша Попович
Едут из славного города Ростова два витязя, два молодца смелые, удалые: один сын попа соборного, Алёша, другой — его брат названый, Еким Иванович; едут они нога в ногу, стремя у стремени, плечо о плечо… Пусто поле кругом, ни птицы перелётной, ни зверя лютого, ни души человеческой. Видят они, лежит при дороге камень, а на нём что-то написано.