Кинули жребий – пал он на Усыню-богатыря.
Названые братья его на охоту ушли, а Усыня зарезал барана, настряпал, наварил, чего душа захотела, вымыл голову, сел под окошечко и начал гребешком кудри расчёсывать.
Вдруг закрутилось-замутилось, застучало-загремело, и вошёл старичок – сам с перст, усы на десять вёрст.
Глянул сердито и закричал на Усыню:
– Как смел в моём доме хозяйничать? Кто смел моего барана зарезать?
Отвечает Усыня:
– Не кричи! Прежде вырасти, а то тебя от земли не видать! Вот возьму щей ложку да хлеба крошку, всего тебя заплесну.
Старичок с ноготок ещё пуще озлобился:
– Я мал, да удал!
Схватил горбушку хлеба и давай Усыню по голове бить. До полусмерти прибил, чуть живого оставил и бросил под лавку, потом съел зажаренного барана и ушёл в лес.
Усыня обвязал голову тряпицей, лежит да охает.
Воротились братья и спрашивают:
– Что с тобой, братец, сделалось?
– Эх, милые, затопил я печку, да от великого жара разболелась у меня головушка – весь день пролежал, не мог ни варить, ни жарить.
На другой день остался дома Горыня-богатырь, наварил, настряпал, сел под окошечко, подрёмывает. Вдруг застучало, загремело, отворилась дверь, вошёл старичок – сам с ноготок, борода с локоток.
– Тут мне попить-погулять у Горынюшки.
А Горыня ему в ответ:
– Ишь ты! Незваный просишься! Не для тебя жарил, парил, целый день трудился.
– Так-то ты меня потчуешь!
Схватил старичок железный толкач, бил Горыню, бил, под лавку забил, съел всё до крошки и прочь пошёл.
Воротился Ивашка-Медведко с братьями:
– Ну-ка, Горынюшка, что ты нам на обед сготовил?
– Ах, братцы милые, ничего не варил: печь угарная, дрова сырые, так угорел, что и силы нет.
Снова легли спать не ужинавши.
На третий день братья на охоту пошли, а Медведко дома остался. Выбрал он лучшего барана, зарезал его и зажарил. Избу прибрал и лёг на лавочку. Вдруг застучало-загремело, идёт во двор старичок – сам с перст, усы в десять вёрст; на голове целый стог сена тащит, а в руках большой чан воды несёт; поставил чан с водой, раскидал сено по двору и принялся овец считать. Видит: не хватает одного барана, рассердился, разгневался, вбежал в избушку – и ну Медведку тузить.
Ивашка вскочил, ухватил старичка за длинные усы и ну таскать по всей избе. Таскает да приговаривает:
– Не узнал броду – не суйся в воду.
Взмолился старичок – сам с перст, усы в десять вёрст:
– Смилуйся, сильномогучий богатырь, отпусти меня на все четыре стороны.
А Мед вед ко его не слушает: вытащил старика на двор, подвёл к дубовому столбу и в тот столб забил ему усы, железным клином заклинил, потом воротился в избу, сидит да братьев дожидается. Пришли братья с охоты и дивуются, что он цел-невредим, да изба прибрана, да обед на столе.
Ивашка-Медведко усмехается:
– Пойдём-ка, братцы, ведь я ваш угар поймал, к столбу привязал.
Выходят на двор, смотрят – старичок давно убежал, только усы на столбе мотаются. А у столба глубокая дыра.
Пошёл Ивашка в лес, надрал лык, свил верёвку и велел братьям спустить себя под землю. Опускался, опускался и очутился в подземном царстве.
Увидал Ивашка дорожку торную и пошёл по ней. Шёл-шёл – стоит дворец; во дворце сидят три девицы, три красавицы, и говорят ему:
– Ах, добрый молодец, ты зачем сюда зашёл? Держит нас в плену старый старичок – сам с перст, усы в десять вёрст; у него сила в усах непомерная, он тебя убьёт, твои косточки сжуёт.
– Ничего, – говорит Ивашка, – его усы на столбе мотаются.
Зашёл он к старичку в горницу, ухватил его за правую ногу, ударил о железный пол, тут тому и смерть пришла.
Воротился Ивашка к девицам, забрал их с собой и повёл к норе да как крикнет:
– Тащи, Усыня, вот тебе жена!
Богатыри девицу вытащили и опустили верёвку снова вниз. Привязал Ивашка другую сестру:
– Тащи, Горыня, вот тебе жена!
И ту вытащили.
Привязал Медведко меньшую сестру и крикнул:
– А это моя жена!
Тут Дубыня рассердился, обиделся и, как стали Медведку тащить, взял Дубыня топор и разрубил верёвку надвое.
Упал Ивашка в подземное царство, больно зашибся и заплакал:
– Братья, вы, братья, неверные друзья. Я к вам с добром, а вы ко мне со злом.
Ну что поделаешь?
Побрёл Медведко по нехоженым тропам, устал, да и есть хочется; вдруг видит: в гнезде пять птенцов сидят. Каждый птенец – что добрый баран.
Хотел Медведко одного птенца убить, а птенцы криком кричат:
– Не тронь нас, Ивашка, будет матушка наша, птица Могол, горькие слёзы лить.