Еще стала вода да прибывати,
Хочет он водой их потопити.
– Заиграй, Вавила, во гудочек,
А во звончатый во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособят. –
Заиграл Вавила во гудочек,
А во звончатый во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособил.
И пошли быки-то тут стадами,
А стадами тут да табунами,
Еще стали воду выпивати,
Еще стала вода да убывати.
–Заиграй, Вавила, во гудочек,
А во звончатый во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособят. –
Заиграл Вавила во гудочек,
А во звончатый во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособил.
Загорелось инищее царство
И сгорело с края и до края.
Посадили тут Вавилушку на царство,
Он привез ведь тут да свою матерь.
Птицы
А и отчего-то зима да зачалася,
А и красно лето состоялось?
Зачалася зима да от мороза,
А и красно лето от солнца.
А и богатая осень от лета.
И по той-то осени богатой
Вылетала малая птица,
А и малая птица-певица;
Садилась в заленом садочке
А на то на дерево калину,
А и начала пати-жупати
Всякими она-то языками.
А и услыхали русские птицы,
Собиралися они стады стадами,
Прилетали к зеленому садочку,
А и садились птицы стадами
В одну сторону да головами,
А начали пати-жупати,
Заморскую птицу пытати:
– Ай малая птица-певица,
Скажи божью правду, не утайся:
Кто у вас за морем большие,
Кто за дунайским меньшие? –
А ответ держит птица-певица:
– Глупые вы русские птицы!
А зачем же сюда да прилетали,
Зачем про сине море воспрошали?
Все у нас за морем большие,
Все за дунайским меньшие.
А и крестьяне у нас по деравням,
А десятски у нас по селеньям,
Попы, дьяки у нас по погостам,
Старцы игумны в монастырях-то,
А гости торговы по посадам.
Воеводы живут у нас по мызам,
Солдаты идут по походам,
Цари да царствуют по царствам.
А еще бы за дунайским морем
Белой-от колпик был царик,
Белая колпица – царица.
А гуси-то на море – бояре,
Лебеди – боярские жены.
Соловей при них веселый
Во всякие игры играет,
Все ведь он бояр потешает.
Воробьи – боярски холопы,
Колья-жердья да работали,
Крестьянскую коноплю разбивали,
От того сыты пребывали.
А голубчик-то на море – попик,
А и косачки – дьячки церковны.
Кулик – пономарь церковный.
А травник-то был протаможник,
Рябчик-то на море – стряпчий.
А ласточки – красны девицы,
Утки да были молодицы,
Селезень – гость торговый;
А и он плавает по синему морю,
Всякими товарами торгует.
Чайки-то были водоплавки,
Гагары-то были рыболовки,
А с озера в озеро ныряли,
Всякую рыбу добывали.
А журавль-то был перевозчик –
По синему морю ведь он бродит,
Русских птиц перевозит,
Цветного платьица не мочит.
Галины были черницы,
Черный вран – да игумен,
А ястреб был атаманом,
А филин-то – тать да разбойник.
Сокол-то – скорый посланник,
Орел-то на море налетник:
Единожды в год прилетает,
А велику себе дань собирает.
А мошник-то на море – крестьянин,
Куропатка – крестьянская женка.
Кукушка – победна горюша,
Детей выводити не умеет.
Каропоть – бобыль беспоместный,
Штаники он носит с напусками,
Из куста во куст перебродит,
Поместья себе да не имеет.
Дятел-то на море плотник,
По темному лесу летает,
Всякое дерево пытает.
Сорока – кабацкая женка,
Черные чоботы топтала,
С ножки на ножку скакала,
Молодых ребят приманяла;
Без калача да есть не сядет,
Пешком она вовсе не ходит,
Все ли только едет на подводах;
А кони у ней вороные,
Извощички – ребята молодые.
Петухи молодцы да удалые,
Помногу жен они содержат,
По три жены да по четыре,
Иной – до целого десятка,
И всех нарядить они умеют –
Не так, как на Руси
У мужика на деревне:
Одна женушка любима,
И той нарядить он не может!
Исцеление Ильи Муромца
А во славном во русском царстве,
А во той ли деревне Карачарове,
У честных у славных родителей, у матери
Был спорожен тут сын Илья Иванович,
А по прозванью был славный Муромец.
А не имел Илья во ногах хожденьица,
А во руках не имел Илья владеньица;
Тридцать лет его было веку долгого.
Во тое во летушко во красное
А уходили родная матушка да батюшка
А на ту ли на работу на тяжелую,
А оставался Илья да одинешенек.
А сидит-то Илья да Илья Муромец;
А приходили ко Илье да три старчика:
– А уж ты стань, Илья да Илья Муромец,
А ты напой-ко нас да голоднешеньких,
А ты накорми-ко нас да сытешенько! –
Ай говорил Илья да таковы слова:
– А накормил бы вас да сытешенько,
А напоил бы вас да пьянешенько –
А тридцать лет века долгого
А у меня нету в ногах ни хожденьица,
А во руках у меня нету ли владеньица. –
А говорили ли старцы прохожие:
– А уж ты стань, Илья да Илья Муромец!
А ты стань-ко, напои да накорми нас ты, жаждущих. –
А говорил Илья да таковы слова:
– А уж я рад бы встать на резвы ноги –
А у меня ноги есть, руки есть, –
А у меня ноженьки не владеют ли,
А у меня рученьки да не владеют ли. –
А в третьей након говорят ему да старцы ли:
– А уж ты стань, Илья да Илья Муромец!
А во ногах есть хожденьице,
А во руках есть у тебя владеньице. –
А тут ли стал Илья да на резвы ноги,
А крестил глаза на икону святых отцов:
– А слава да слава, слава господу!
А дал господь бог мне хожденьице,
А дал господь мне в руках владеньице. –
А опустился он во подвалы глубокие,
А принес ли он чару полную:
– А вы пейте-ко, старцы прохожие! –
А они попили, старцы прохожие:
– А сходи-ко ты, Илья, в погреба славны глубокие,
А принеси-ко ты чарушку полнешеньку,
А ты выпьешь сам на здравие. –
А он принес ли чару полнешеньку.
– А ты пей-ко ли, Илья, да на здоровьице,
А ты кушай-ко, Илья, для себя ли ты! –
А он выпил ли чарушку полную.
А спросили его старцы прохожие:
– А уж что же ты, Илыоша, в себе чувствуешь?
– А я чувствую ли силу великую:
А кабы было колечко во сырой земле,
А повернул бы земелюшку на ребрышко. –
Ай говорили тут старцы таковы слова:
– А ты поди-ко в погреба славны глубокие,