Всякий знал, что у Екатерины были отношения с камергером Вильямом Монсом. Петр сам вел расследование против Монса, бил и пытал. Монс откровенно сознался во всех преступлениях. Имя императрицы ни словом не было упомянуто. Ее честь следовало оставить незапятнанной: «Монс был осужден, потому что он украл у государства деньги, а не у царя жену». 16 ноября 1724 года Монс был обезглавлен. Других придворных били кнутом и выслали в Сибирь. Одновременно царь велел вывесить список, содержавший имена всех сановников, которые за взятку Монсу приобрели свои должности. В списке значились и князь Меншиков, и канцлер Головкин. Весь двор предстал перед обществом как продажное болото – имени Екатерины в нем не было.
Екатерина смеялась под толстым слоем пудры и казалась безучастной. Когда Монса казнили, она брала урок танцев. Внешность обманчива: «Хотя императрица скрывала, насколько возможно, свою печаль, она была написана у нее на лице… каждый ожидал, что же еще с ней произойдет», – писал французский посол Кампредон. Действительно, император осуществлял действия и против Екатерины. Один из указов запрещал всем министрам исполнять распоряжения его супруги. Он лишил ее необходимых для существования финансовых средств: Петр велел заблокировать счета и активы Екатерины, управление личными средствами короля не выдавало ей наличных денег. Когда он увидел ее, он разбил венецианское стекло и прорычал: «То же самое я сделаю с тобой и твоим!» Владея собой, Екатерина ответила: «Ты разбил как раз одно из лучших украшений нашего дома. Тебе так больше нравится?» Сам правя лошадьми, он привез ее на место казни и поставил отрубленную голову Вильяма Монса в стеклянной банке на верстаке прямо перед ней. Екатерина перенесла это оскорбление с полным самообладанием. Голову вновь унесли. Буря медленно спадала.
Доверительные отношения не вернулась. Императорская чета избегала друг друга, придворные предрекали, что императрицу ждет та же судьба, что и первую жену Петра Евдокию. Но Петр Великий не мог вечно питать злобу к Екатерине. Кроме того, брачные планы для дочерей Анны и Елизаветы в Западной Европе могли осуществиться, только если счастливая в единстве императорская пара обещала политическую стабильность. Так, саксонский посланник Иоанн Лефорт однажды мог с некоторым облегчением сообщить: «Царица долго, покорно стоя на коленях, просила царя о прощении вины; разговор продолжался три часа; вместе поели, потом расстались». Они договорились, прежнее доверие не вернулось. Но в чем они действительно могли себя упрекнуть?
Екатерина I – государыня милостью Меншикова
Не оставалось времени размышлять о прежних и новых обидах и радостях. Петр страдал от болезни почек. В январе 1725 года он тяжело заболел после того, как опрометчиво бросился в холодную воду, чтобы спасти матросов с потерпевшего крушение корабля. Екатерина день и ночь плакала у его смертного одра. Ее боль шла от чистого сердца. Кроме того, таким образом она хотела показать своему господину и приближенным, кто является лучшим наследником императорского трона. Если Петр спал, она совещалась с князем Меншиковым.
Накануне 8 февраля 1725 года[12] при дворе царило возбуждение. В преддверии неизбежной кончины императора происходило разделение придворных партий. Меньшинство ставило на юного великого князя Петра в качестве наследника престола. За Екатерину были их противники, выскочки и могущественные люди, в том числе Меншиков, Апраксин, Толстой и Бутурлин. Желание Екатерины обладать короной поддерживали Священный Синод и офицеры гвардии. 8 февраля умер император Петр Великий. Екатерина в отчаянии ломала руки: «Отворитесь, врата рая, примите эту ангельскую душу!» Она пребывала в бесконечной печали, потеряв своего лучшего товарища. Она лила потоки слез – и спешила в Сенат, чтобы уладить вопрос престолонаследия, хорошо зная, что едва ли кто-нибудь будет оспаривать у нее наследство. Меншиков без всяких правовых оснований утверждал в Сенате, что императорское помазание год назад являлось определяющим решением Петра в отношении наследника престола. Сенаторы согласно кивали, а Апраксин развернул манифест, который провозглашал Екатерину легитимной правительницей России. Немногие оппоненты (среди прочих князья Голицын и Долгорукий) испугались, когда в зал дворца ворвались офицеры гвардии и громко принесли присягу императрице Екатерине. Теперь Екатерина могла спокойно оплакать верного супруга. Более четырех недель сидела она вся в слезах у открытого гроба. Много любопытных приходило и сочувствовало императрице в ее печали. После того как 4 марта от кори умерла дочь Наталья, Екатерина решила похоронить мужа и девочку вместе. 10 марта в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга состоялось торжественное погребение.
Кончина Петра I вызвала в России и за границей противоречивые чувства. Народ видел прежде всего не великий исторический прорыв, а несказанные тяготы, которые тот с собой принес. Старая знать тосковала о допетровских временах. По другую сторону границы беспокоились о том, какой будет теперь политика России. Народ надеялся на то, что Екатерина, заняв трон, принесет перемены. Правда, в чем они могли бы заключаться, было совершенно неясно.
Первая официальная самодержица России, императрица Екатерина I в день своего вступления на престол объявила, что доведет до конца дело Петра Великого. Из этого ничего не вышло. Время правления Екатерины явилось как бы эпилогом правления Петра Великого. Екатерина все время подчинялась своему господину. Она ограничивалась тем, что своей чуткой уравновешенностью сдерживала буйный нрав Петра и по-человечески помогала ему в трудных ситуациях. Она делила с Петром наслаждение жизнью, но сама не обладала государственно-политической дальновидностью. Ее величие вытекало из сверхвеличия деспота. А поскольку его больше не было в живых, она могла лишь продолжать привычно радоваться жизни и осуществлять произвол. Управление государством, в отличие от того, как это было при Петре, перешло к его протеже Меншикову, которому она по незнанию, зависимости и из соображений удобства предоставила свободу рук. Екатерина справляла шумные празднества, и ее жизнерадостность становилась все более демонстративной. Даже когда приводились отдельные примечательные высказывания императрицы Екатерины I («Страна, видит Бог, достаточно велика. Что нам нужно – так это долгий мир, чтобы привести в порядок все дела в доме и пополнить государственную казну. Войны так чертовски разорительны»), они мало говорили об уровне правления в контексте практических действий.
Александр Меншиков возглавлял назначенный Екатериной Верховный тайный совет, куда входили Апраксин, Головкин, Толстой, Голицын и Остерман. Временно он был подлинный правителем России. Но даже продажный выскочка Меншиков был слабым отражением прежнего господина. И хотя он копировал его методы правления, но не обладал видением будущего России.
Влиятельные и рассудительные сановники сравнивали беспутную жизнь и безделье при дворе с буйством, но трудолюбием и строгостью правления Петра. Насильственный деспотизм постепенно угасал. Все чаще вспоминали о решительном реформаторе, который хотел сделать Россию великой и богатой. К тому же силы Екатерины убывали на глазах. Она все более страдала от нарушений сердечной деятельности. Заметно ослабла ее способность двигаться. Екатерина, которую когда-то чествовали как доброго духа Петра, захватив власть, совершила тем самым самую большую ошибку в своей жизни. Она явилась открытым нарушением норм морали. Все больше голосов требовали вступления на трон внука Петра Великого – Петра Алексеевича. Меншиков чувствовал колебание настроений и искал выхода для спасения собственной власти. Однажды он подписал смертный приговор сыну Петра – Алексею. Теперь он хотел выдать замуж свою дочь Марию за на тот момент 12-летнего Петра Алексеевича. Он пережил Петра Великого. Меншиков был хозяином в правление Екатерины I. Он подготавливал почву для третьего блестящего периода. Меншиков покровительствовал Петру Алексеевичу и внушал Екатерине, что она должна назначить Петра наследником престола и разрешить его дочери обручиться с Петром.