София рассматривала его с двойственным чувством. София вознаградила радость Петра от того, что он нашел в ней равную по возрасту собеседницу. Но его несдержанная болтливость оттолкнула ее. Петр уже при первой встрече сообщил своей будущей жене, что влюблен во фрейлину Лопухину, но женится на Софии – так хотела царственная тетка.
София быстро вошла в свою роль. Она строго следовала наставлениям умного и терпимого духовника Симона Тодорского[19]. Тодорский долго жил в Германии, знал пиетизм и не был поборником консервативного православия. София увидела, что терпимость Тодорского значительно превосходит терпимость ее лютеранина-отца. Софии нелегко далась смена веры.
С таким же усердием София занималась русским языком, историей и культурой – к радости Елизаветы и двора. Когда София, занимаясь по ночам, простудилась и тяжело заболела, императрица сама ухаживала за ней и была восхищена тем, что София потребовала к себе не протестантского пастора, а Симеона Тодорского. В этом кризисе была реальная опасность того, что трудности новой родины окажутся для девушки непосильными. Но здоровая природа Софии сопротивлялась болезни. Ее молодость и врачи сделали остальное, и на свой шестнадцатый день рождения она смогла вновь появиться перед обществом. Две недели спустя она писала отцу, что готова «…перейти в новую веру…». На 28 июня 1745 года был назначен переход в православие. София принимала религию из внутреннего убеждения и придала церемонии естественное достоинство, что вызвало одобрение императрицы и двора. С этого момента она звалась Екатериной Алексеевной и имела ранг великой княжны.
Непосредственно за этим днем последовало обручение Екатерины с великим князем Петром. Императрица Елизавета обставила блестящее торжество восточной роскошью. Мать Екатерины описывала событие очень подробно. Только обручальные кольца она оценивала в 50 000 талеров. Действительно, юная великая княгиня была завалена дорогими подарками. Елизавета отвела девушке собственный двор. И отношения с Петром вначале и правда складывались неплохо. Екатерина рассматривала Петра не только как идеального будущего супруга, она хотела формировать его по своему образу и подобию. Порой они бывали скорее товарищами по играм, чем будущими русскими правителями. Эту роль они играли и когда она вскоре после обручения с юным Петром отправилась в направлении Киева. Екатерина и Петр знакомились с широкими русскими просторами и жизнью русского народа из окна кареты и во время церковных процессий. Екатерина вбирала в себя впечатления и радовала императрицу, которая ценила юную девушку выше, чем племянника из Гольштейна.
Вскоре юное счастье встало перед первым испытанием. В декабре 1744 года по пути из Петербурга в Москву великий князь Петр заболел оспой. Императрица Елизавета самоотверженно ухаживала за наследником престола. Екатерина стояла на распутье: если бы Петр умер, она вынуждена была бы похоронить свои надежды на трон. Великий князь не умер. Тем не менее все изменилось. Болезнь обезобразила наследника престола. Екатерина пришла в ужас от его внешнего вида. Если раньше она испытывала к Петру большую симпатию, то теперь с обеих сторон началось стойкое отчуждение и последовавшая затем открытая вражда.
Екатерина смиряется с необычным браком
Елизавета чувствовала жалость, испытываемую Екатериной к самой себе, и стремилась не дать великой княгине уйти. Она осыпала ее доказательствами своей милости и укрепляла ее волю к самоутверждению. Императрица удвоила свои усилия: Петр и Екатерина как можно быстрее должны пожениться. Вопреки всем советам врачей она назначила свадьбу на 21 августа 1745 года. Престолонаследие должно быть обеспечено. Для Петра и Екатерины заключение этого брака представляло большой риск. Петр ненавидел Россию, но инстинкт самосохранения у Екатерины волшебным образом принимал странные формы приспособленчества, Анна Леопольдовна и Иван VI жили в ссылке, Елизавета была незамужней и бездетной. Что произойдет, если первое в императорской России заключение брака останется без последствий для престолонаследия? Никто летом 1745 года не отваживался задать такой вопрос.
Елизавета послала сообщение в Версаль и Дрезден, велела шить дорогие одежды, в день свадьбы обоих молодых людей, сплошь покрытых золотом, серебром, жемчугом и драгоценными камнями, вели на церемонию бракосочетания в петербургский Казанский собор. За венчанием следовал торжественный обед и бал. А императрица уже торопила молодых в отделанные бархатом и шелком спальные покои. При распутном петербургском дворе в отношении церемонии брачной ночи проявляли необычайную деликатность. Несмотря на чрезмерные затраты, юный супруг не высказывал намерения приблизиться к молодой жене. По-видимому, неискушенная Екатерина не обиделась на него за это.
За ночью последовали полные радостей недели. Смеялись, танцевали, если и пили. Елизавета провозгласила тост за традиции своего отца и поездкой по Неве в собственноручно изготовленном Петром Великим боте воскресила память о наследии России. Свадьба миновала, и только теперь Екатерина заметила свое одиночество. Елизавета некоторое время ожидала плодов супружеских отношений молодых и изменила свое поведение в отношении многообещающей пары. Как бы исполнив свой долг организацией свадьбы, она окружила теперь Петра и Екатерину растущим недоверием, несправедливостью и неприязнью. Екатерина укрылась защитной оболочкой: «Я сказала себе: если ты любишь этого человека, ты будешь самым несчастным существом на земле, потому что ты требуешь взаимного расположения; этот человек почти не обращает на тебя внимания, он разговаривает с тобой, как с куклой, и оказывает любой другой женщине больше внимания, чем тебе; ты слишком горда, чтобы жаловаться, итак, сдерживай свою нежность по отношению к этому господину: подумайте о себе, мадам». Обоюдная ревность по мелочам, непонимание и доносы стали обычным явлением. В треугольник Елизавета – Петр – Екатерина закрадывалось некое отсутствие рифмы тем сильнее, чем дольше не появлялся наследник престола. И по прошествии семи лет брак не принес результатов. Во время драматического столкновения с глазу на глаз Елизавета обвинила Екатерину не только в супружеской несостоятельности, но и в шпионаже в пользу Пруссии. Екатерина ожидала даже, что императрица ее ударит. Но Елизавета предоставила делать конкретные выводы своему канцлеру – Бестужеву.
Бестужев приказал преданным ему людям наблюдать за Петром и Екатериной. С этого момента Екатериной занималась Мария Чоглокова, кузина императрицы. Ее обязанности были определены однозначно: «Ее императорское высочество было избрано быть достойной супругой нашего любимого племянника, его императорского высочества великого князя и наследника империи, та же самая (названная Екатерина) как ее императорское высочество была воспитана исключительно для этой цели: чтобы ее императорское высочество свои поведением… и добродетелями пробудила в его императорском высочестве (великом князе) искреннюю любовь, согрела его сердце так, чтобы таким образом был произведен столь страстно желаемый наследник империи и отпрыск нашего высокого дома». По этим правилам Екатерина до сих пор не оправдала ожиданий окружающих. И хотя она вынуждена была держаться на расстоянии от всех политических дел и не имела права отправить за границу ни одного письма без цензуры, в ее взглядах на жизнь ничего не изменилось. Петр Федорович также страдал от этого режима. И его тоже Бестужев считал сомнительным. Канцлер не рассматривал Екатерину как личного врага. Он только подчинил ее основным правилам своей политики и благодаря этому нашел ее симпатичной. Политические интересы Екатерины в последующие годы были постоянно связаны с личностью Бестужева. Во взлетах и падениях чувств, интригах и меняющейся политической конъюнктуре ее отношения принимали изменчивые формы. Екатерина не смогла бы найти лучшего учителя, чем Бестужев.