После 1762 года Екатерина II прежде всего занялась воспитанием своего сына Павла. Она стремилась завоевать его сердце и доверие. Поначалу это прекрасно удавалось. Некоторая духовная и личная свобода окрылила Павла. Мальчик был достаточно умен и видел не только блестящий фасад своей могущественной матери. Прежде всего Павлу мешали любовники императрицы, а именно Григорий Орлов. К тому же Орлов ревновал мальчика и тем самым поддерживал его в своенравном отношении к матери. В окружении Павла были люди, которые указывали ему на его собственную роль императора. В Павле крепла мысль, что мать сознательно лишает его трона. Он сжился с ролью, которая походила на положение Петра III. Павел подражал не только его склонности к военным играм. Однако имелось существенное различие: Петр был упорен в своей ненависти к России, Павел же осознавал свое положение русского великого князя, был жестким, нетерпеливым и раздираем сомнениями относительно своего будущего.
Екатерина II заметила, что сын ускользает от нее, что он отвергает ее высокие духовные и литературные увлечения. В день государственного переворота Екатерина обещала, что отречется от престола сразу же по достижении Павлом совершеннолетия. Это должно было произойти самое позднее в 1772 году. В этом году Екатерина приблизилась к вершине расцвета своего могущества и великолепия. Поэтому она больше нисколько не думала о том, чтобы сдержать свое обещание. Вместо этого она насколько могла ослабляла и без того неустойчивую личность Павла. Неблагоприятными замечаниями о внешности такого маленького, невзрачного человека, как Павел, легко можно было довести до крайности. Каждый чувствовал растущее напряжение между матерью и сыном. Благосклонно относящиеся к матери придворные внушали Павлу, что ему недостает «энергии логичного мышления», что он страдает «от пагубной склонности к болезненной, преувеличенной экзальтации».
Августина Вильгельмина – «выгодная сделка» для Гессен-Дармштадта
Однако Павел оставался законным наследником престола, и Екатерина должна была устроить его брак. Теперь выбор невесты происходил как нечто само собой разумеющееся по установленному Петром I обычаю и концентрировался на Западной Европе. До сих пор в круг семьи Романовых принимали княжеские дома из Брауншвейг-Вольфенбюттеля, Мекленбург-Шверина, Гольштейн-Готторпа и Анхальт-Цербста. Екатерина расширила поле династических связей. Ее усилия, направленные на женитьбу Павла Петровича, вскрыли порой шокирующим образом то, что начало брачных отношений для всех участвующих сторон было подчинено не только политическим, но прежде всего финансовым соображениям, с идеальными мечтами просвещенная Европа не хотела иметь дела.
Находящийся в катастрофическом положении с точки зрения финансов Гессен-Дармштадт еще при восшествии на престол Екатерины II предпринимал отважные попытки для будущего союза с Россией. Прежде всего была установлена династическая связь с Пруссией, которая могла служить свидетельством почтения по отношению к России. Когда Екатерина искала невесту для Павла, она оказывала предпочтение Гессенскому дому, с которым Россия уже десятилетия имела контакты: ландграф Фридрих II Гессен-Хомбургский в 1670 году женился на принцессе Луизе Елизавете Курляндской. В результате брака в эту гессенско-курляндскую семью вступила дочь царя Ивана V Анна. Петр Великий принимал гессенских принцев на службу в русскую армию. Гессен-Хомбургский наследный принц в 1741 году принимал участие в свержении Анны Леопольдовны и за это получил от императрицы Елизаветы звание генерал-фельдмаршала. Лишь вожделенную Курляндию Гессен не смог получить на длительный срок.
Список невест для Павла содержал 15 имен потенциально подходящих принцесс из Гессен-Дармштадта (всего 6), Мекленбург-Шверина, Нассау-Саарбрюкена, Саксен-Готы, Саксен-Майнингена, Саксен-Саальфельда и Вюртемберга. Барон Ахатц Фердинанд фон Ассебург по императорскому поручению посетил юных дам и остановил свой выбор на Августине Вильгельмине Гессен-Дармштадтской. Екатерина II первоначально бросила благосклонный взгляд на Софию Доротею Вюртембергскую. Правда, она в свои 13 лет была слишком юной даже в тех условиях.
Екатерина II имела предубеждение против Августины Вильгельмины Гессен-Дармштадтской, так как бедность двора и многочисленные братья и сестры предвещали высокие расходы. Но тем не менее императрица приказала изготовить портрет Августины Вильгельмины в полный рост. Портрет доставили в Петербург в январе 1772 года, и он встретил высочайшее одобрение. Как уже однажды в случае с Екатериной, в качестве посредника выступил Фридрих II Прусский. Так прошел 1772 год. К январю 1773 года ландграф Людвиг IX Гессен-Дармштадтский сумел добиться того, что в случае женитьбы Павла на принцессе Россия окажет ему финансовую поддержку. Речь шла пока о льготном кредите и прежде всего о взыскании двух миллионов гульденов, которые Габсбургский дом задолжал Гессену со времен 30-летней войны. До февраля 1773 года пожелания и условия, выдвигаемые Гессеном, возрастали до поразительной высоты. Россия среди прочего должна была помочь ландграфу урегулировать в Вене вопрос о долгах и освободить его от воинских обязанностей в качестве фельдмаршала габсбургской армии – предусматривалось равноценное возмещение чина в русской армии. В качестве «точки защиты» от «наглых требований» венского императорского двора ландграф добивался генерал-губернаторства в Эстляндии. Русский кредит в целом составлял один миллион рублей и предоставлялся на 10 лет. Гессенских принцев должны были принять на русскую службу, разумеется, с соответствующим содержанием. В качестве ответной услуги ландграф обещал поддержку России по всей Германии.
Несмотря на основательные сомнения своих доверенных лиц относительно реальности этих требований, ландграф уже видел себя герцогом богатой Курляндии. Его супруга Каролина, которая отправилась на переговоры в Россию, была ближе к действительности. Она любой ценой стремилась к династическим связям с Петербургом – только бы дети были надежно пристроены. 26 июня 1773 года Каролина с тремя дочерьми – Амалией, Луизой и Вильгельминой – была принята императрицей в Гатчине. Фридрих II снабдил ее по пути деньгами и добрыми советами. О преувеличенных желаниях своего супруга Каролина даже не заговаривала. Между ней и Екатериной сразу же воцарилось взаимопонимание, и двумя днями позднее Павел Петрович сделал выбор в пользу Вильгельмины! Людвиг IX издалека все взвинчивал требования от России денег, титулов, земель и людей и угрожал, что в случае отказа в предоставлении он откажется от своего согласия на переход невесты в другую веру. Это была пустая угроза. Когда его министр 28 августа 1773 года прибыл в Петербург, невеста уже перешла в православную веру, звалась теперь великая княгиня Наталья Алексеевна, а молодые люди были обручены.
Екатерина и Каролина приняли решение не заключать официального брачного договора, которого желал ландграф. За это он получил патент генерал-фельдмаршала и пансион в 7000 рублей. Только один из гессенских принцев получал в виде вознаграждения должность полковника в одном из русских полков. Ожидаемый кредит отложили на неопределенное время, сославшись на расходы русских в войне против Турции. Только в венских делах Россия была готова оказать любую необходимую поддержку – после предварительной консультации и согласования с прусским королем. Курляндия, как аргументировала Екатерина, не находилась в ее распоряжении. Курляндия – независимое герцогство и ленное владение польской короны! Людвиг IX вынужден был признать, что его обманули не только жена, но и проводивший переговоры министр Мозер. Ничего изменить он не мог и сделал хорошую мину при плохой игре. Ландграф не должен быть разочарованным. Его территориальные желания, правда, не исполнились, но в политическом и финансовом смысле замужество Вильгельмины явилось для Гессен-Дармштадта полным успехом. Все гессенское посольство, которое гостило в Петербурге, получило возмещение издержек, денежные подарки, украшения, мебель и другие предметы стоимостью в несколько сотен тысяч гульденов. Деньгами можно было заплатить долги и возродить отечественное ремесло. Вильгельмина могла отказаться от полагающихся ей на свадьбу от представителей выборных органов 20 000 гульденов. Деньги были потрачены. Выигрыш был в другом. В политическом отношении ландграфство стало тесно связано с великой Россией. Император Иосиф II вынужден был согласиться на выторгованное возмещение долгов.