Таким образом, следуя Гроту, надо говорить «бунзенов элемент», или «амперово правило», а не «бунзеновский элемент» или «амперовское правило», так как эти последние прилагательные надо признать несоответствующими духу русского языка. Точно так же по мнению акад. Грота говорить «Омский закон» — неверно, надо говорить «Омов закон» или «закон Ома», точно так же, как надо говорить, «пифагорова теорема», а никак не «пифагорская» или «пифагоровская». Следовательно, надо говорить и «шкала Кирхгофа» или «кирхгофова». От многих имен (например, Секки, Гексли и т. п.) образовать русские прилагательные неудобно.
Таким образом, русские физики в лице Краевича, Петрушевского и др. еще 70 лет тому назад начали борьбу за правильную русскую терминологию в области физики. Несколько лет спустя ту же борьбу в области электротехники начал В. Н. Чиколев. К сожалению, эта борьба не привела к окончательным результатам и до настоящего времени. Еще и теперь группы электротехников обсуждают, и тоже часто безрезультатно, те вопросы, которые были подняты Чиколевым.
Для развития военной электротехники в России Владимир Николаевич сделал очень много, и он справедливо считается одним из ее основоположников. Однако, не одна военная электротехника создала Чиколеву имя и доставила известность. Еще больше этому способствовали его работы в других областях электротехники и его заслуги как электротехника-общественника.
Будучи принципиальным сторонником дугового освещения, Чиколев, однако, пытался конструировать и лампы другого типа. Так, он сконструировал лампу с накаливанием конца тонкого угольника, упирающегося в массивный кусок угля, подобную появившимся впоследствии и наделавшим много шуму лампам Ренье, Вердермана и др.
«Нисколько не опасаясь возражений, — пишет Чиколев, — я могу сказать, что этот способ получения электрического света при помощи горения угля в точке несовершенного контакта был впервые предложен мной. Еще в 1874 г. я показывал электрическую лампу на этом принципе в заседании физического отделения Общества любителей естествознания в Москве, затем в Русском физическом обществе в 1876 г.
В 1877 г., когда о лампах Ренье и прочих не было и слуха, я показывал горение этой лампы на моих публичных лекциях здесь в Техническом Обществе».
Однако, оставаясь при убеждении, что только концентрируя тепловую энергию в минимальном объеме, можно получить экономический источник света, Чиколев не продолжал своей работы над типом лампы с раскаливанием конца угля. «Как тогда, так и теперь, — пишет он, — несмотря на наружную привлекательность этого бархатного симпатичного огонька, я должен сказать, что не придаю всем этим способам значения, так как все они отличаются небольшой производительностью, сравнительно с электрическим светом вольтовой дуги».
Привилегии на свою лампу с раскаливанием конца угля Чиколев не взял, и она была выдана в России только в 1885 г., но уже на имя «иностранца Рихарда Вердермана». Приведенный в русской привилегии чертеж лампы Вердермана ясно показывает, что в ней осуществлена та же идея, которую в 1874 г. осуществил Чиколев.
В дальнейшем, под впечатлением успеха ламп Эдисона, Свана и других многочисленных изобретателей, Чиколев увлекся также изобретательством ламп накаливания и предложил оригинальную лампу, в которой одна угольная нить внутри лампы заменялась системой из 3–6 нитей, включенных параллельно. Лампы эти, имея малое сопротивление, предназначались для включения группами по несколько ламп последовательно. Такие лампы со сложными нитями должны были, но мнению Чиколева, быть надежными в употреблении, лучше выносить тряску при перевозках и быть более пригодными для последовательного включения. Лампы этого типа Чиколев демонстрировал на Электротехнической выставке 1881 г. в Париже. Распространения они не получили, но впоследствии для разных специальных целей лампы строились в Европе и в Америке с двойной и даже с тройной нитью.
Большой интерес представляют работы, проведенные или самим Чиколевым, или под его руководством, по всестороннему исследованию освещения, производимого в разных условиях различными источниками света. Исследования эти касались как светотехнической стороны, так и экономической. Это были, если не первые, то во всяком случае одни из первых экспериментальных работ в этом направлении. Для большей наглядности Чиколев при оформлении своих светотехнических работ широко пользовался графическими изображениями, строя кривые освещенности и т. п.
Все исследования над освещенностью были вызваны борьбой газа против электричества, начавшейся сейчас же после появления свечи Яблочкова. Успех свечи при опытах освещения свечами набережной Темзы в Лондоне породил опасения могущественных английских газовых компаний, которые применяли все средства для дискредитирования нового способа освещения: все неудачи, неизбежные при новизне дела, преувеличивались, раздувались в многочисленных статьях в общей и специальной прессе, описывались целые воображаемые катастрофы, к которым может привести применение электрического освещения. Рядом с серьезными техническими и экономическими соображениями печатались и чисто обывательские мнения и предположения. Споры приняли такой характер, что Английский парламент должен был в 1879 г. организовать особую полномочную комиссию для рассмотрения вопроса о допустимости широкого использования электрической энергии, в частности, для освещения. Выводы комиссии, в которой наряду с парламентскими работниками принимали участие выдающиеся английские ученые, оказались, как было уже сказано, вполне благоприятны для электрического освещения. Однако, это не ослабило оппозиции газовых обществ, особенно усилившейся и принявшей уже международный характер после появления ламп накаливания Эдисона и Свана. Отклики этой противоэлектрической компании докатились и до России и стали тормозить и без того слабое у нас развитие электрического освещения. В частности, в Петербурге влияние этой компании против электрического освещения сказалось при обсуждении в Городской Думе вопросов об освещении улиц, площадей и мостов. С большим трудом пионеры электрического освещения добивались разрешения устраивать для демонстраций хотя бы пробное освещение улиц и площадей Петербурга. Так, на короткое время устраивалось опытное освещение лампами Лодыгина, затем свечами Яблочкова. Для того, чтобы опытное освещение могло дать убедительные результаты, необходимо было произвести ряд экономических и светотехнических исследований. За эти исследования и взялся Чиколев, который в то же время, для осведомления интересующихся, стал читать в Русском техническом обществе ряд публичных лекций на тему «Сравнение истории освещений: газового и электрического», напечатанных в 1880 г. в первых номерах только что начавшего выходить журнала «Электричество». Чиколев начинает свои лекции со следующего, несколько патетического вступления:
«В те часы, когда живительный дневной свет прекращает свою благотворную деятельность, тогда люди, для удовлетворения своих жизненных потребностей, должны прибегать к разным искусственным источникам света, но ни один из таковых, по своим свойствам не мог нам заменить не только вполне, но даже приблизительно превосходные качества дневного освещения… Все искусственные источники света: свечи, масла, газ, нефть и т. п. основаны на горении, на потреблении кислорода из воздуха и снабжении взамен продуктами не только негодными, но стеснительными и иногда не безвредными для дыхания. Во всех помещениях, освещенных такими источниками, идет постоянная конкуренция между ними и людьми: и те и другие энергично уничтожают, часто ограниченный, запас живительного элемента и наполняют воздух одинаковыми извержениями. Давно известный в виде дорогого физического опыта и только что сделавшийся доступным для значительного распространения в практики — электрический свет, есть единственный источник, свет которого основан не на горении, который не нуждается в непрерывном присутствии кислорода воздуха и введение которого в наши жилища не только не представляет неприятного и тяжелого соседства, но наоборот, по сходству этого света с солнечным, по его богатству химическими лучами света, он способен действовать на людей и на растения так же живительно, как и солнечный».