Не забывал Фёдор Фёдорович и слова павловского рескрипта ему: «…имея мы союз и с Великобританией и одну цель с нею… позволяем вам, когда обстоятельства потребуют, действовать соединенно с английской эскадрой». На конференции присутствовал пронырливый английский посол Сидней Смит. Он всячески старался склонить турок послать русскую эскадру к берегам Египта, подальше от Адриатики и Корфу. Но Ушаков разгадал замысел англичан — отвлечь русских от Адриатики и использовать в своих целях в Египте. Он лишь согласился послать на помощь Нельсону к Абукиру отряд фрегатов и канлодок под командой капитана 2-го ранга Сорокина. Здесь же Фёдор Ушаков, не кичась, написал письмо Нельсону. Рассказал о своих планах, просил сообщить сведения о французах. С открытой душой писал ему: «Заочно рекомендую себя в ваше благоприятство и дружбу…»
Увы, до дружбы дело так и не дошло.
Ушакову предстояло «гнать» французов, оглядываясь на союзников.
В середине сентября из Дарданелл вышла русско-турецкая эскадра. Первый, и единственный, раз в истории турецкая эскадра подчинялась русскому флагман. Среди Семи островов Ионического моря, к которым направлялась эскадра, лишь Корфу вызывал опасения адмирала. Ушаков ещё из Константинополя писал Павлу I, что «острова при помощи самих обывателей, кроме Корфу, без больших трудностей отобрать можно».
На борт флагмана прибыл командир фрегата Шостак.
— Господин капитан-лейтенант, крепость Капсалия на островах первейшая. Посему по важности обстоятельств в сие действие десанта уговорите обывателей не только участвовать в деле, но и всякую помощь делать нам. Наши прокламации им раздайте. — Уши ков медленно подошёл к Шостаку. — Требуйте, чтобы крепость сдали без пролития крови и напрасно бы оного не делали. — Помолчал. — Ступайте с Богом!
Шостак высадил первый десант, к нему начали присоединяться местные жители — греки. Французы два дня сопротивлялись, а когда к острову подошла эскадра и мощная корабельная артиллерия атаковала крепость, комендант выбросил белый флаг. Корабельный десант захватил 62 пушки и мортиры и 500 офицеров и солдат. Потерь в десанте не было. Ушаков был мягкосердечен, отпустил пленных, взяв с них слово не сражаться в эту войну с Россией. Над крепостью взвился русский флаг.
А как быть с гражданским населением города и округи?
В бытность свою в Ливорно Ушаков много слышал о самоуправлении в Венецианской республике. Но то была Венеция, а здесь земля под флагом Российской империи. Решать пришлось самому и споро. Не успели принять капитуляцию у французов, как вошёл смущённый Метакса и доложил, что депутация граждан местного населения просит аудиенции.
Два молодых грека внесли в каюту большую корзину с вином и фруктами. Несколько пожилых и солидных граждан вошли и поклонились. Говорил самый седой и старый, Метакса переводил.
— Греческое население просит принять их в российское подданство…
Ушаков невольно смутился:
— Передай уважаемым гражданам, что в подданство принять не могу, то великая политика. Как жить им дальше, поразмыслим. Пусть завтра на «Святой Павел» пожалуют.
Греки, покачивая головами и пятясь задом, вышли…
«Вишь, как их приучили-то», — подумал Ушаков.
Полночи просидел он в каюте, соображая, как лучше составить обращение, кое о чём справился у Метаксы. Ровно в полдень адмирал вышел на шкафут, кивнул Метаксе. Тот начал читать декларацию. Притихшие греки слушали внимательно.
— От командующего российской эскадрой вице-адмирала Ушакова жителям острова Цериго. Помощью Божией победоносным оружием… избавлен ваш остров от рук зловредных французов. Вам предоставлено нами избрать из своих единоземцев по вашему благорассмотрению трёх или более старшин правителями и блюстителями правосудия над вами. Вы можете… — Метакса торжествующе глянул на замерших почтительно горожан, — вы можете ваших старшин со временем и переменять по вашей воле. — Метакса ещё перечислял остальные пункты, а греки уже перешёптывались оживлённо друг с другом. — Дано за подписанием моим и печатью на корабле «Святого Павла» по старому штилю октября третьего дня 1798 года.