Пример из эпохи, когда Россия обеспечила Грузии «сравнительно стабильное положение», но так и не могла справиться с особенностями ее менталитета:
«Один грузинский князь, проводивший время в кутежах и неге, в духане убил человека в драке. Его сослали в далекую российскую губернию, где он своим трудолюбием и честностью заслужил всеобщую любовь и уважение. Обучил население шелководству и огородничеству, вскоре стал советником губернатора по хозяйственным вопросам. Но достаточно ему было возвратиться на родину, как он вновь окунулся в водоворот прежней жизни и в очередной драке был сам убит».
Надо ли перечислять грузин, на мировой арене сделавших умопомрачительные карьеры? Сталин, конечно, приходит в голову первым, но ведь и Шеварднадзе, обаявший мир с трибуны ООН в качестве министра иностранных дел сверхдержавы, смотрится куда лучше, чем в роли живущего в ожидании покушений президента маленькой страны.
«У грузинского дворянства с его склонностью к разгулу, с узким временны' м и пространственным горизонтом, чванливостью, нерасчетливостью, отголосками кодекса рыцарской чести, инфантильным индивидуализмом не было будущего».
У русского дворянства тоже не было будущего. Но по другой причине: русский комплекс противоположен грузинскому: мы распинаемся непременно за весь мир, отвечаем непременно за все на свете и в конце концов отвечать за себя не успеваем.
Аспект четвертый: грузины — баловни Советской власти.
Давайте сразу абстрагируемся от фигуры Сталина, который, несмотря на свои грузинские корни, гробил грузин не меньше, чем остальных. Некоторые даже считают, что он был по характеру больше осетин (пошел в отца), но это тоже слабое утешение: для грузин-то он был — грузином! И любили они его за те чисто грузинские черты, которые в нем видели (или ему приписывали).
«Сталина любили не вопреки тому, что он уничтожил миллионы людей, а потому, что он олицетворял свободное от любых ограничений своеволие». То есть за «примат собственных желаний над общими нормами поведения и, как следствие, нигилистическое отношение к законности».
Вот отношение это: когда не закон защищает человека, а человек, уворачиваясь, защищается от закона, — высвечивает советскую жизнь вообще и жизнь грузин при Советской власти лучше, чем национальные корни того или иного сверхдержавного вождя.
Речь идет об адаптации грузин к общесоветской двойной морали.
Георгий Нижарадзе пишет:
«Выработанный в Грузии «социокультурный ответ» на специфические «правила игры» позднетоталитарного режима. оказался настолько адекватным, что рискну сказать: 6080-е годы в истории нашей страны (то есть Грузии в составе СССР. — Л.А.) можно считать одним из самых беззаботных периодов. Мир и прожиточный минимум были гарантированы, источники добывания денег многочисленны, культурная жизнь (в узком смысле слова) била ключом. улицы были полны улыбающихся, доброжелательных людей. Проблемы, конечно, были: коррупция, наркомания, преступность и многое другое, но практически их никто не воспринимал как свойственные грузинской общественности пороки».
Когда все это кончилось и настала пора отрезвления, истина обнажилась: минимум гарантированного благополучия был платой за отказ от свободы; обретя свободу, грузины расплатились отказом от минимального благополучия. За все надо платить, вот в чем горе.
Так когда тысячи молодых людей кричат: «Довольно! Хватит! Долой!» — они что имеют в виду: долой диктатуру или долой свободу?
А это выясняется, когда новый «хозяин» захватывает место «старого».
Аспект пятый: магия материнства — инфантильность отпрысков.
«Психологическая реакция на. постоянную тревогу, беспорядки, неопределенное будущее. порождает в душах воспитателей. мощный мотив — с максимальной полнотой использовать возможности тесных взаимоотношений с малолетним ребенком и передать ему свою любовь, создать комфорт».
На первом месте — Мать.
Чувство юмора продиктовало Георгию Нижарадзе — по поводу известного памятника Матери-Грузии — тонкий вопрос: а где находится и что делает отец?
Вместо ответа можно напомнить, что памятник сооружен на пьедестале, где ранее стоял Отец Народов.
Какое детище может произойти от таких родителей?
У детища два жизненных мотива: индивидуальная безопасность (комфорт, — уточняет Нижарадзе) и сила, доминирование, хотя бы иллюзорное (уточнено: своеволие).
«Неудовлетворение этих потребностей вызывает агрессию, которая до определенного момента накапливается скрытно».