Александр передвигал, перемешивал, взбалтывал племена и народы, словно готовил крутую опару для теста, из которого должны лепиться будущие этносы. Он разрушал старый ветхий мир, очищая дорогу и создавая условия для зарождения пока неведомого нового мира. Веским словом и железной рукой он укорачивал своих и чужих, победителей и побежденных, выбирая ему одному понятный путь. Он покорял земли и ставил побежденных управлять этими землями, он предлагал сопернику состязаться не только оружием, но и благодеяниями. Греков и македонцев он оставлял нести службу в отдаленных гарнизонах на краю земли с туманными перспективами возвращения домой. Он ставил города и обучал детей греческой грамоте, устраивал многотысячные свадьбы своих воинов с дочерями местной аристократии. Впитывал мудрость иных народов, перенимал местные обычаи и великодушно передавал свои. Он щедро одаривал и при необходимости жестоко карал.
Вот как об этом пишет Плутарх: «Аристотель советовал Александру, чтобы эллинами он управлял как наставник, а варварами — как деспот, о первых заботился как о друзьях и родственниках, а со вторыми вел себя как со зверями, а не как с людьми. Однако Александр… поступил иначе…рассуждая как всеобщий покровитель, посланный богами, он выступил как заступник всех и каждого и, принуждая оружием тех, кого не привлек словами, соединил в одно целое людей со всех концов света, смешав, словно вино в заздравном кратере, жизненные пути, характеры, брачные установления и обычаи. Он потребовал, чтобы родиной все считали вселенную…, добрых людей — соплеменниками, а злых — чужестранцами, чтобы эллины и варвары не различались между собою ни по плащам, ни по щитам, … но, чтобы всякого доблестного мужа считали эллином, а порочного — варваром» [2].
У Аристотеля и Александра была одинаковая религия — они верили в одних и тех же греческих богов. Однако верили также по-разному. Вера Аристотеля была рациональна, основана на логических посылах. Вера Александра — иррациональна и не требовала никаких доказательств. Все требуемые доказательства были внутри его самого — как капля крови, доставшаяся ему от богов. Александр и по мужской, и по женской линии считался потомком богов и героев. Род его отца правил Македонией с начала ее истории и причислялся к династии, берущей начало от Гераклидов — потомков Геракла. Род его матери происходил из династии Пирридов — потомков Ахилла. Современники Александра вполне доверяли его божественной родословной, ни малейшего сомнения в этом не было и у самого Александра.
Македонский царь поклонялся своим божественным предкам. При этом он с уважением и интересом относился к чужим богам. Так, покоряя Ассирию, Вавилон, Мидию, где находились плененные евреи, он не мог не встретиться с авраамической верой на этих территориях, не мог избежать встречи с обеими разделенными царствами. История не сохранила описания знакомства Александра с потомками Израильского царства, как растворила в себе и десять потерянных колен Израилевых. Но имеются исторические описания встречи с потомками Иудейского царства. Еврейский историк Иосиф Флавий описывает эту встречу, как и привилегии, предоставленные царем еврейскому народу, в том числе право службы в его армии, право и возможность сохранения своей веры, соблюдения обычаев, освобождение от некоторых податей.
Воюя с персами, Александр послал в Иерусалим письмо, в котором предложил евреям перейти под его власть. Те оказались в трудном положении, ведь они давали присягу персидскому царю и в случае поражения македонской армии персы могли жестоко наказать предателей. После долгих сомнений и споров они отказались подчиниться требованию. Как утверждает Флавий, после захвата Тира и Газы разгневанный Александр поспешил в Иерусалим, чтобы наказать город. Тогда иудеи, облачившись в белые одежды, праздничной процессией вышли навстречу македонцам. Неожиданно Александр сошел с колесницы, поклонился иудейскому первосвященнику, посетил иудейский Храм и поднес дары их Богу. Сопровождавшие Александра «цари сирийские и все прочие были поражены поведением его и подумали, не лишился ли царь рассудка», ведь обычно покоренные народы склоняли свои головы, а не победители [3].
Александр Македонский поклонился не только иудейской вере — в этой истории прослеживаются параллели с библейским сюжетом поклонения волхвов. Это позволяет назвать Александра первым языческим царем, первым волхвом, пришедшим поклониться новой вере, еще только готовящейся к рождению через еврейский народ.