Но фактически регулярная кавалерия действующей армии имела не более 7 тыс. чел. в составе 14 полков, из них 5 кирасирских: великого князя Петра Фёдоровича, Киевский, Казанский, Новотроицкий и называвшийся только по номеру — 3-й; 5 конногренадерских: Каргопольский, Рижский, Петербургский, Рязанский, Нарвский и 4 драгунских: Тобольский, Нижегородский, Архангелогородский и Тверской. Все остальные находились внутри страны или же использовались для охраны путей сообщения.
У кирасир, драгун и конногренадер предполагалось заменить шпагу саблей, что давало возможность наносить колющие и рубящие удары. (У нас замена шпаги, оружия скорее фехтовального, чем боевого, произошла уже во времена Лувуа). Кроме того, драгуны и конногренадеры елизаветинского времени имели ружья со штыком, а кирасиры — карабин. Новый устав кавалерии предусматривал маневрирование эскадронов в сборном строю и перемену фронта. Возобновилась практика стрельбы с коня, вышедшая из употребления после 1706 г. Но все эти произведённые в разгар кампании преобразования имели и свои недостатки. Только немногие полки удалось обучить в соответствии с предписанным методом. И ещё долгое время в русской кавалерии противостояли друг другу старый и новый уставы.
Но особенно неудовлетворительными оставались лошади. Было очень мало пригодных для тяжёлой и средней кавалерии. Государство выделяло на ремонт[37] недостаточные средства, которые или растрачивались, или употреблялись не по назначению. Можно было видеть высоких всадников на низкорослых тощих лошадках. Своего рода шпион Фридриха II, которого считают неким капитаном Ламбертом, а некоторые историки называют «рижским вояжиром»[38][39], поскольку он писал своё донесение о русской армии из этого города, очень строго судит кавалерию царицы. Кирасирские полки пополнялись расквартированными в балтийских провинциях лошадьми, за которых платили по 60 руб., но занимавшиеся ремонтом офицеры не заботились ни об их возрасте, ни о дрессировке. Многие из этих животных возили прежде лишь повозки горожан и не годились под седло, а некоторые даже ослепли. Эскадроны не держали строй, обучение стрельбе было совсем заброшено. Три кирасирских полка из пяти ещё не получили латы. Что касается драгун, то «они вообще не заслуживали именоваться кавалерией». Люди были столь же плохо обучены, как и лошади. Находясь подолгу у турецких и татарских границ, эскадроны могли лишь очень редко упражняться в совместном маневрировании. Про их офицеров говорили: «Глуп, как драгунский офицер».
Несомненно, что в этой войне регулярная кавалерия у русских была очень слабой, тогда как прусская оказалась грозной силой и по числу лошадей, их красоте и силе, обученности и крепости солдат, а также пламенной порывистости её командиров. С нею Фридрих, не колеблясь, атаковал пехотные каре и сбивал артиллерийские позиции, действуя с не меньшей смелостью, чем Наполеон, и почти столь же удачливо. Но в противоположность сему последнему он жертвовал ради этого излюбленного им рода войск не только пехотой, но более всего артиллерией. Его пехота никогда не была лучше русской, а артиллерия даже хуже.
Замечания «рижского вояжира» относятся прежде всего к русской регулярной кавалерии. Но оставалась ещё и кавалерия нерегулярная. Для неё характерно то, что у каждого всадника было по две лошади, вторая служила главным образом для перевозки багажа, провизии и захваченной добычи. Странно, что сюда же относили и гусарские полки: четыре старых — Сербский, Венгерский, Молдавский и Грузинский и два новых — Славяно-Сербский и Ново-Сербский. Они были единственными иностранными частями русской армии, поскольку рекрутировались или за границей, как раз в тех местах, имена которых носили, или же в основанных Елизаветой на юге России военных колониях, например в Ново-Сербии. Во всяком случае, эти люди принадлежали или к родственным, или к единоверным Москве народностям. «Рижский вояжир» нашёл их намного превосходящими русскую регулярную кавалерию, но по сравнению с прусскими гусарами на худших лошадях, хуже обученными, менее резвыми при маневрировании и не столь опытными в патрулях и разведке. Они имели свою особую организацию — за собственный счёт приобретали лошадей, экипировку и сами содержали себя, получая 120 руб. жалованья в год. Каждый из шести полков имел по пять эскадронов, то есть всего тысячу человек. Стоимость его содержания составляла 40 тыс. руб., почти столько же, сколько и всех казаков, вместе взятых. Но если гусары ничем не превосходили этих последних, довольно трудно понять подобное предпочтение. Скорее всего оно объясняется их постоянной боеготовностью, чего недоставало казакам. И хотя гусары не отличались большей храбростью, они были значительно дисциплинированнее.
37
38
Были опубликованы два текста его «Наблюдений» — один С.М. Соловьёвым по русским архивам в «Истории России», т. XXIV, гл. 3; другой — в книге: Hasenkamp X. Ostpreussen unter dem Doppelaar. Koenigsberg, 1866 (по секретным кёнигсбергским архивам). Очевидно, это один и тот же текст, хотя и с заметными различиями.
39