На другой день послѣ моего визита японцамъ, Сумеди-Сама и Яма-Мадо пришли ко мнѣ, вслѣдствіе моего приглашенія. Я намѣренъ былъ поговорить съ ними на счетъ того, съ какою цѣлью наѣзжаетъ такъ много ихъ офицеровъ въ селеніе Томари. Какъ я уже сказалъ, всего вѣроятнѣе надо полагать, что это дѣлается потому, что Путятинъ можетъ быть объявилъ въ Нангасаки, что онъ пойдетъ на Сахалинъ, и для пріема его Мацмаісий губернаторъ считалъ нужнымъ собрать поболѣе своихъ чиновныхъ лицъ. Но такъ какъ положеніе наше, при 40-ка ч. больныхъ изъ 60-ти могло быть не безопасно въ присутствіи большого числа японцевъ, то я находилъ нужнымъ ограничить число японцевъ, которое я могу допустить собраться подлѣ насъ.
Поздоровавшись со мною, Сумеди-Сама сказалъ, что онъ былъ радъ тому, что я приходилъ вчера повидаться съ японцами. Я отвѣчалъ на это увѣреніемъ, что когда мы больше познакомимся, то полюбимъ другъ друга. Послѣ этого я тотчасъ же приступилъ къ дѣлу, по которому призвалъ ихъ, и сообщилъ имъ, что я слышалъ, будто пріѣхало третьяго дня 10 офицеровъ, что въ Тіатомари находится еще 12 офицеровъ, кромѣ того и въ Соѣ есть ихъ начальники, которые тоже пріѣдутъ на Сахалинъ; но я не понимаю, дли чего наѣхало столько ихъ, и потому прошу мнѣ сказать вѣрно, сколько пріѣхало офицеровъ и солдатъ и сколько еще пріѣдетъ. Сумеди-Сама вынулъ клочокъ бумаги, исписанный по-японски и началъ переводить на аинскій счетъ записанное число по-японски на означенной бумажкѣ. Я подалъ ему мой японскій лексиконъ, въ которомъ написанъ японскими цифрами счетъ, и просилъ по этому счету показать мнѣ числа. Онъ мнѣ указалъ слѣдующія числа: въ Томари находится офицеровъ старшихъ и младшихъ 13 и 23 солдата. Въ Тіатомари: стар. офиц. — 1, младш. офиц. — 4, солдатъ — 8, конвойныхъ — 9. Въ Соѣ солдатъ 77, а офицеровъ онъ не знаетъ сколько. Слѣд., всего военныхъ собрано на Сахалинѣ и въ Соѣ 135 человѣкъ, а рабочихъ пріѣхало не болѣе 50-ти ч. Число это слишкомъ незначительно, при трусости японцевъ, чтобы опасаться отъ нихъ враждебнаго дѣйствія, а не позволивъ ихъ офицерамъ пріѣзжать въ Томари, можно испортить все дѣло и возбудить въ нихъ опасенія на своихъ рабочихъ. Поэтому я сказалъ Сумеди-Самѣ, что хотя мнѣ предписано моимъ начальствомъ не допускать японскаго войска и пушекъ на Сахалинъ, но считая, что число японскихъ солдатъ, назначенное прибыть въ Томари при 20-ти ихъ офицерахъ, нельзя считать войскомъ, а только прислугою офицеровъ, то я и не буду противиться пріѣзду этого числа солдатъ, но и болѣе не могу дозволить. Что же касается до офицеровъ, то хотя меня очень удивляетъ, что ихъ пріѣхало такъ много и что они не знаютъ, зачѣмъ они присланы, но вѣря японцамъ, будто адмиралъ Путятинъ объявилъ въ Нангасаки, что онъ пошлетъ на Сахалинъ два судна, я предполагаю, что японскіе офицеры прибыли собственно для составленія парадной свиты старшему начальнику, которому поручено переговариваться съ посланными отъ Путятина, а можетъ быть и съ нимъ самимъ. Вслѣдствіе этого, я не противлюсь наѣзду японскихъ офицеровъ въ томъ числѣ, которое они мнѣ сказали, т.-е. 20-ти. Кончивъ это объясненіе, мы начали толковать о торговлѣ Сумеди-Сама, разспросивъ цѣны разныхъ товаровъ нашихъ, сказалъ, что онъ былъ бы очень радъ, если бы японцамъ дозволено было жить съ русскими на Сахалинѣ, что они могли бы тогда выпросить позволеніе отъ своего правительства торговать съ нами. Болѣе всего ему нравилось — сукно красное и въ особенности черное, и потомъ разныя металлическія вещи — часы, зрительныя трубы, термометры. Сапоги онъ тоже хотѣлъ имѣть. Я ему предложилъ выбрать пару по своимъ ногамъ, и онъ обѣщалъ спросить дозволенія у своего начальника, но кажется не получилъ. Русскій сахаръ въ головахъ очень по вкус имъ, а шафранъ они считаютъ драгоцѣнностью, и потому были очень удивлены, когда я имъ, указавъ на ящикъ, который могъ вмѣстить около 2-хъ зол. шафрану, сказалъ, что три такихъ ящика шафрану они могутъ получить отъ русскихъ за одного хорошаго соболя. Отъ торговли разговоръ перешелъ на военныя силы Россіи. Они были очень поражены, когда я имъ сказалъ, что въ Россіи есть милліонъ войскъ. Они спросили, сколько кораблей; я отозвался незнаніемъ и спросилъ бывшаго тутъ Рудановскаго, онъ сказалъ: 500. Мнѣ показалось, что онъ уже слишкомъ увеличиваетъ, и потому я указалъ имъ въ лексиконѣ число 400, объяснивъ, что въ этомъ числѣ находятся суда всѣхъ величинъ. Они попросили нарисовать имъ разныхъ величинъ корабли. Я сдѣлалъ это, какъ умѣлъ. Объясненіе, что на большихъ корабляхъ 100 пушекъ стоятъ въ четыре яруса, ихъ очень поразило. Потомъ спрашивали о русскомъ оружіи и знаменахъ. Я показалъ имъ солдатское ружье со штыкомъ и дѣйствіе имъ. А про знамена сказалъ, какъ они уважаются у насъ и защищаются на войнѣ. Они замѣтили, что у ихъ войскъ есть также знамена. Много изъ того, что я имъ говорилъ, они записывали.